Название: Лерида.
Бета: momond
Канон: Патрик О'Брайан "Капитан первого ранга" (вторая книга в цикле о капитане Джеке Обри и докторе Стивене Мэтьюрине), киноканон "Хозяин морей на краю земли".
Размер: около 2 928 слов
Статус: первая глава, закончен.
Персонажи: Джек Обри, Стивен Мэтьюрин, крестьяне из леридского поместья (ОМП Микейле, ОМП Пабло, ОМП падре Винсенте), дезертиры и мародеры из наполеоновской армии,
Пейринги: Обри/Мэтьюрин
Рейтинг: NC-21
Категория: джен, преслеш, слэш
Жанр: приквел киноканона, приключения, херт-комфорт.
Предупреждение: спойлерописание хирургического вмешательстваПриложение: картаПримечание: поскольку у фэндома два отчетливых канона, то мы сделаем так
для тех, кто читал книги Действие фика продолжает третью главу "Капитана первого ранга" - пребывание героев в Каталонии. Текст предваряется отрывками текста. Короткий отрывок - самый конец третьей главы, длинный отрывок - примерно пол страницы, чтобы освежить в памяти обстоятельства. для тех, кто ограничился просмотром фильма Первое, что вам придется допустить, что ваш канон намного, намного шире, чем вы думали. Не всегда наши прекрасные парни плавали на корабле и пиликали дуэтом, были в их жизни и приключения на суше, да еще какие. Например, когда в одночасье рухнул непрочный Амьенский мир, они оказались во Франции, в Тулоне. Смотрите на карту. К счастью, Стивен имел связи с подпольем и их предупредили, поэтому в плену они не оказались, но оказались на вражеской территории. Выбираться им пришлось, переодевшись в цепного медведя (Джек) и его вожака (Стивен). Это, только с виду комичное, предприятие обошлось им в уйму сил, но они остались живы и относительно здоровы. Перешли Пиренеи и вышли на франко-испанскую границу, а за ней - Каталония, родина Стивена. Текст предваряется отрывками текста. Самые добросовестные читатели, могут прочитать пол-страницы, а если нет желания, то несколько строк.
Леридаэпиграф«Я смотрю на него не иначе как на друга; но когда я думаю о возможностях, хочу сказать – физиологических возможностях, то…»
Запись в дневнике Стивена Мэтьюрина от 21 февраля 1803 года. «Капитан первого ранга» Глава третья.
Глава первая.большой отрывок текста канона
«Перед ним круто уходил вниз на две тысячи футов обрывистый склон. Внизу простиралась испанская Каталония, озаренная утренним светом. Внизу прямо у них под ногами на скале стоял замок с высокими башнями. Хорошенько размахнувшись, до него можно было добросить камень. Складки Пиренеев, словно гигантские пальцы, спускались в долину; вдали виднелись квадраты полей, зеленели виноградники; влево, туда, где раскинулся морской простор, текла, извиваясь, сверкающая полоса реки. Там был залив Росас – «родные воды», и в его дальнем северном конце возвышался мыс Креус. Горячий ветер пах солью.
– Я рад, что вы остались довольны встречей с волчицей, – голосом лунатика произнес наконец Джек. – Должно быть, в этих местах они попадаются очень редко.
– Вовсе нет, мой дорогой. Их тут десятки, нельзя оставлять овец на ночь. Не в этом дело. Ее присутствие означает, что мы одни. Вот почему я радуюсь. А я радуюсь. И все равно, полагаю, нам надо спуститься к источнику. Он находится под каштанами, до них можно добраться за пару минут. А вдруг эта волчица утратила чутье или слух, вон она бродит среди можжевельника, а мне не хочется попасть в беду, когда мы почти у цели. Вдруг нам попадется какой нибудь встречный патруль – таможенники, а не военные, какой нибудь чересчур усердный сержант с карабином… Вы можете подняться?
Вот и источник. Джек барахтался в нем, холодной водой и крупным песком смывая с себя грязь так, что ручей помутнел, но чистая вода, стекавшая с гор, вновь делала его прозрачным. Высохнув на ветру, Джек блаженствовал, вновь и вновь ныряя в воду. В редких промежутках между синяками, ссадинами и покусами его тело было мертвенно бледным. Бесцветное лицо, распухшее и покрытое от пота коростой, походило на лицо мертвеца; спутанная борода соломенного цвета лезла в рот; глаза были красными и гноились. Но зато в них заискрилась жизнь, и, несмотря на упадок сил, Джек сиял от удовольствия.
– Вы потеряли три-четыре Стоуна – заметил Стивен, взглянув на его бедра и живот.
– Уж это точно, – отозвался Джек. – И на девять десятых из-за этой мерзкой шкуры, в которой теперь добрых три стоуна отборного человеческого сала. – Он пнул ее кровоточащей ногой, обозвав черным словом, и заметил, что надо извлечь из нее бумаги, прежде чем сжечь. – Как же она завоняет на костре, и поделом ей, пусть воняет. Дайте мне ножницы, Стивен, прошу вас.
– Шкура нам еще может пригодиться, – возразил Стивен. – Давайте скатаем ее и спрячем под кустом. Когда доберемся до моего домой, я пошлю за ней».
– А далеко ли ваш дом?
– Ну что вы, – отвечал Стивен, указывая на замок. – Вот он, под нами, примерно в тысяче футов. Справа от белой расселины – мраморного карьера. Хотя, боюсь, нам понадобится не менее часа, чтобы добраться туда, но мы все равно успеем спуститься задолго до завтрака.
– Это ваш замок, Стивен?
– Мой. Эта овечья тропа принадлежит мне. Более того, – продолжал он, внимательно изучая коровьи лепешки. – Полагаю, что лягушатники из Ля Вайля гоняют сюда через границу свой скот, который пожирает мою траву».
«Капитан первого ранга» Глава третья.
маленький отрывок текста канона
– А далеко ли ваш дом?
– Ну что вы, – отвечал Стивен, указывая на замок. – Вот он, под нами, примерно в тысяче футов. Справа от белой расселины – мраморного карьера. Хотя, боюсь, нам понадобится не менее часа, чтобы добраться туда, но мы все равно успеем спуститься задолго до завтрака.
– Это ваш замок, Стивен?
– Мой. Эта овечья тропа принадлежит мне. Более того, – продолжал он, внимательно изучая коровьи лепешки. – Полагаю, что лягушатники из Ля Вайля гоняют сюда через границу свой скот, который пожирает мою траву».
«Капитан первого ранга» Глава третья.
текст фика
Луна вышла из-за туч, словно по заказу освещая громадное строение – тяжеловесную романскую стать донжона и остатки уничтоженного временем рва у стен. Джек, пожалуй, был бы больше изумлен, будь он в ясном разуме, но в нынешнем своем состоянии он только радовался хорошо утоптанной дороге, которая после каменной россыпи склона казалась истерзанным ступням шелковой лентой.
Услышав с дороги голоса и шаги, Мичеле пригнулся, скорчился над разрытой ямой и стал до боли всматриваться, готовый немедленно нырнуть в свежую могилу, как в единственное убежище. Но, когда из-за облитых лунным светом олив показались двое путников и голоса приблизились, Мичеле вскрикнул и запнувшись о свою же кирку рванулся вперед.
- Маре де Део! Меу сеньоре! Дон Эстебан, Маре де Део! (Божья матерь! Мой господин! Дон Эстебан, Божья матерь! каталонск.)
На крик Обри вздрогнул и едва не метнулся в кусты, так за предыдущие недели сместились его представления об унижении и унизительном. Но Стивен уже быстро говорил с подбежавшим на своем лопочущем каталанском. Тот отвечал плачущим голосом, не забывая пялиться на здоровенного белобрысого оборванца, тащившегося вслед за хозяином, хромая на обе ноги.
- Сеньоре, Бог вас привел, всемогущий Бог, сеньоре…
- Что ты тут делаешь?
- Могилку копаю, сеньоре. Падре Винсенте помирает.
- Ночью?
- Ночью помирает. Помрет уж, кабы не вы, может… Бог привел.
- Да нет, почему ты ночью копаешь, дурень?
- Так а днем-то заметют. Страшно.
- Французы?
- Оне самые, сеньоре. В брюхо-то его саблей и пырнули.
Стивен рывком скинул здоровенный тюк и схватил Джека за кисть.
- Плохо дело, - сказал он закидывая руку себе на плечо, - Быстрее идти сможете, Джек?
- Патрули? - прохрипел Джек, который еще в Магоне поднаторел в испанском так, что слово «франкес» понял сразу.
- Неясно, но вчера они ранили моего священника. Давайте, Джек, мы уже в тени замковых стен, еще немного.
Мичеле крякнул, поднимая заплечный мешок господина. А тот - святая заступница - взвалил на себя грязного босяка, и, ласково ему что-то приговаривая на чужом наречии, потащил к воротам.
- Скорее всего, кишечник не задет, иначе он был бы уже мертв, но все равно… Переставляйте ноги, дружище, мы почти на месте.
Только на мощеном камнем внутреннем дворе он позволил Джеку осесть на землю. К ним уже спешили, кричали, кто-то причитал. «Дон Эстебан!» - звучало на многие голоса.
Джек прислонился к нагретому за день солнцем, еще теплому камню портика. «Дон Эстебан, - подумал он, - какой-то местный дворянин, надо быть с ним повежливее». Тяготы вышибли из него остатки сообразительности.
Наверное, он задремал, потому что очнулся от того, что смуглый незнакомец осторожно обувал его израненные ноги в короткие сапоги на кожанной подошве. В поле зрения появилось лицо Стивена, он прищурился на один глаз, потом на другой и оттянул пальцем веко англичанина.
- Неважно, - сказал он сам себе, - Другого выхода нет. Вставайте, Джек. Мне нужна ваша помощь.
И снова исчез.
«Ах, французы же, - немедленно вспомнил Обри, - Я от самого Тулона не свернул ни одной шеи. Пора, право, открыть счет этой войны».
Он поднялся, сам себя удивляя легкостью и гибкостью движений, - силы возвращались даже от короткой передышки. Его поддержали сразу несколько рук, но он и сам без труда мог пройти несколько футов до приземистого дождевого бассейна, над которым умывался с дороги Стивен. Маленькая седая дуэнья, сотрясаясь от рыданий, поливала ему в сложенные ковшом ладони.
- Колотая рана, внутреннее кровотечение, - сказал он, как обычно, предоставляя собеседнику самому догадываться, о чем идет речь, и стряхнул воду с лица, - Я буду его оперировать. А ассистировать мне будете вы.
Джек тяжело присел на каменный бортик, желая собраться с мыслями и призвать на помощь все красноречие, но убедить друга не переоценивать его способности. Но не успел даже открыть рот.
- Я знаю, - сказал доктор, - но вы здесь единственный, кто справится. Вы видели много ран и сами бывали ранены. Умойтесь - вам будет легче. Перлита польет вам воды.
Он взял истрепанную и грязную сорочку Джека за ворот и разорвал ее одним движением на два куска.
- Снимайте эти лохмотья. Потом я вам что-нибудь подберу. Сейчас некогда.
Джек закрыл рот и безропотно подчинился. Содрал с рук ошметки того, что еще недавно было рубахой и безуспешно тер ими почернелые от грязи пальцы, пока один из здешних не похлопал его по плечу, давая знать, что Стивен зовет.
Несколько ступенек широкого крыльца вели на площадку перед освещенным сводом, Обри пригнулся и через пять шагов вышел в большой, как пещера, зал, весь залитый свечным огнем. Посреди зала на застеленном столе лежал человек. Деловито звякнул о стол хирургический инструмент, завернутый в замшу. Его Мэтьюрин перенес с собой через Пиренеи, не бросил даже тогда, когда обнаруженный в котомке бродяги, он грозил им раскрытием, даже по просьбе Джека не бросил: «В крайнем случае скажу, что украл». Двое крестьянского вида детин подтащили к столу высокие кованные канделябры.
- Месе ллум. Ес да нит, (Больше света. Тут еще темно. каталонск.) - крикнул Стивен. Он добавил что-то еще, и другие бросились срезать ножами повязки и одежду с тела несчастного. Тряпки бросили под стол и сверху на них упал пёстрый цыганский жилет, в котором его друг изображал медвежьего вожака все эти недели скитаний. Из того, что говорил доктор Джек не понимал ни слова, но ему вдруг пришло в голову – Стивен командует отплытием. Он выходит из надветренной бухты, разворачивает к ветру паруса, освежает в памяти лоцию, выбирает швартовы, не спеша закладывает нужный галс. Якорь уже ползет по дну, вот-вот заскрежещет выбираемая цепь. Неизвестно почему, но от этой мысли стало легче. Возможно, его роль не больше чем роль какого-нибудь куска рангоутной деревяшки, а рангоут не должен же в самом деле спорить с капитаном.
- Идите сюда, Джек. Смотрите, с ланцетом вы знакомы, нам хватит и одного. Вот это зажим. Маленький зажим – пинсетта. А этот кривой – карцанг. Запомнили? Ничего, я подскажу. Жомов нет ни одного и это плохо. Могут и пригодиться. Джек, вы смотрите?
- Да, да, разумеется, - на самом деле он не мог отвести глаз от лица лежащего человека, - Скажите мне, что он не очнется.
- Будем надеятся, - Стивен оскалился, - Ну, вот и корпия. Начали. Подходите с той стороны стола.
На выпуклом и дряблом животе зияла сабельная рана. Стивен протирал область вокруг нее смоченной тряпицей, а Обри тщетно вспоминал святого, к которому накануне не обращался бы с просьбой о помощи. Вера в то, что святые становятся сговорчивее, если не беспокоить их по пустякам, была детской и наивной, но она была. Его заранее мутило, но он заставлял себя смотреть на то, что делает Стивен. Пальцами доктор оттянул края раны и теперь расширял ее с помощью ланцета в обе стороны. Края немедленно выворачивались желтым, осклизло блестевшим, жиром. Что-то вдруг полезло из раны, отсвечивая кровью, что-то живое и мерзко студенистое. Полезло так быстро, словно бросилось в атаку. От этого зрелища Обри постыднейшим образом запаниковал и дернулся прочь от стола.
- Джек, все в порядке - это просто сгусток крови, - раздался успокаивающий голос друга, - Возьмите у меня ланцет и готовьте зажим. Отлично, отлично, чисто и хорошо локализовано. Везение, друг мой!
Из разверстого живота поднимался смрад и Джек старался не дышать, принимая ланцет и потерянно роясь в инструменте – где же этот чертов зажим, и как он вообще выглядит. Стивен, напротив, втягивал носом запах с какой-то плотоядной радостью, светился удовольствием.
- Как это прекрасно пахнет! Нет содержимого кишечника. Совершенно нет. Это запах крови и большего мы не чувствуем. Превосходно. У кишечной ткани, Джек, повышенная защита, она очень скользкая и отодвигается даже от пули. Иначе мы недосчитались бы больше половины раненных в живот и выживших. Ну прекрасно, мой толстенький падре, у тебя есть шанс.
Он пригнувшись ладонями выбирал из раны кровавое желе и предавался довольным восклицаниям. Джек смотрел, как на пол, прямо на брошенную ветошь, с хлюпаньем падает сгустившаяся кровь, отвратительно напоминющая шоколадный мусс, который Киллик так хорошо готовил и который капитан теперь вряд ли когда-нибудь будет есть с удовольствием.
- Есть! – воскликнул Стивен и тыльной стороной руки утер лоб, - Зажим, Джек. Сейчас же.
Обри протянул инструмент.
- Нет, черт возьми, это вульселум, пулевые щипцы. Соберитесь, Джек. Прямой зажим, у него нет зазора между лапками. Я держу сосуд в пальцах. Да, вот это. Хорошо, Джек. Салфетку. Нет, сначала вытрите мне лицо.
К счастью, Джек помнил, как это делал фельшер на «Софи» и теперь взяв кусок чистой ткани, промокал взмокшее и забрызганное кровью лицо хирурга. Стивен морщился, поворачивая для удобства голову.
- Теперь очки, очки залиты. Аккуратнее. Сломаете очки сейчас и он умрет, потому что я не смогу без них. Еще лоб. Брови. Хорошо. Убирайте руки.
Джек трясущимися руками скомкал салфетку и, не зная, куда положить, опустил на грудь разрезанного бедолаги. Стивен недобро глянул на это действие, но ничего не сказал. Он пригнулся сбоку от разреза, погрузив туда руки, словно желал залезть целиком в распоротое чрево.
- Так, теперь краераневые щипцы – плоские, квадратные лапки. Накладываайте. Просто зажмите ими края раны.
«Господи, - думал Джек, - Я все делаю неправильно. Я схватил край, как плотник доску, а ведь это живое тело. Даже пьяный Барнет делал это лучше, да что там, Киллик нежнее хватает стейк. Вот из кого получился бы настоящий корабельный коновал, так это из меня. А не врач, как Стивен».
Мэтьюрин отобрал у него щипцы и, захватив края разреза, широко развел их, закрепив прямо на коже. Джек с усилием отвел глаза от открывшегося зрелища. Человеческие внутренности лежали прямо перед ним красновато-синюшными змеями, перепутанные чем-то темным, словно для того чтобы производить еще более отталкивающее и устрашающее впечатлание. И лаково блестели в бликах свечного света.
- Взгляните-ка на это! Да тут бухта брыжейки, не меньше! – с радостным изумлением высказался доктор, - Да, падре, чревоугодие это грех, не стоит этого забывать. Вот вам, дорогой мой Джек, такелаж человеческого организма. Салфетку. Нет, не эту. Чистую. Представьте себе, что кишечник – это паруса. Что бывает с парусами от долгого использования? Правильно, они слабеют, растягиваются и их заменяют. Но никто не заменит вам кишки, Джек. Возьмите салфетку карцангом и подайте мне. Только брыжейка будет старательно брать ваши паруса на рифы, крепить их к вантам и изо всех сил стараться удержать. Второй зажим. Чем больше вы съедаете за раз, тем больше растягивается кишечник. И так у человека растет брюхо. Помните об этом, когда будете запивать баранью ногу третьей квартой пива.
Сейчас Джеку Обри казалось, что он никогда не сможет проглотить куска без спазмов. Голод, терзавший его накануне, отступил без боя. Но за морскую тематику он был благодарен. Это отвлекало. А более всего отвлекало неуклюжее владение Стивеном морской терминологией, которое он никогда не упускал случая продемонстрировать.
Тем временем полость была очищена от крови и хирург отыскал вторую трубку разорванной брюшной артерии. Джек беспрестанно промокал ему лоб, подносил свечи или поддерживал кольца зажима. Наконец болезненно искаженное от напряжения лицо Стивена расслабилось.
- Есть, - сказал он, - Передышка. Дайте мою салфетку, Джек.
Глядя, как он вытирает взмокшие шею и плечи, Обри неожиданно ощутил приступ вины и нежности. Слишком терпкий коктейль для измученного рассудка. Следовало немедленно перестать рассматривать полуголого друга, хотя бы из соображений учтивости, и он перевел взгляд на стены. Тусклые старинные гобелены приоткрывали неглубокие ниши, высоко над полом висели скрещенные мечи и рапиры на щитах. Свет выхватывал то край золоченой рамы, то немногие, но хорошо содержавшиеся, предметы мебели.
- Замок, Стивен!? Вы говорили о доме с проломленной крышей, где живут овцы и мыши.
- Летучие мыши. Они живут на башнях. Прямо скажем, они там единственные хозяева, людям и внизу хватает места. А на дальнем винограднике у меня живёт целое семейство ушастых ежей. Надеюсь, они еще не покинули мои земли, это бы меня весьма огорчило.
Земли, люди, виноградники… До Джека постепенно доходил смысл сказанного. Но Стивен?.. Дон Эстебан?..
- А еще здесь есть скальный выход, немного к северу, так на нем одном, представьте себе, растут четыре разных вида камнеломки. И, что особенно удивительно, ни одного подобного растения на мили вокруг.
Джек не видел ничего удивительного, даже если бы четыре этих самых камнеломки росли обнявшись на одном квадратном дюйме. Все удивительное, сколько его было в мире, казалось, ушло на этого человека, которого он когда-то нашел в Магоне на грани нищеты и который сейчас заливал кровью несчастного священника парадную залу собственного замка. Собственного? Замка?
«Я знал, что он презирает деньги, - думал он потрясенно, - но я на сотую долю не представлял насколько». Ему мысленно явились собственные виды на наследство и он упал бы духом окончательно, если бы не Стивен, требовательно призвавший его обратно к столу.
Снова проклятые кольца зажима, которые пришлось убирать от лица врача, пока он, низко склонившись, соединял сосуд.
- Больше кровь не убираем. Сама рассосется. Вы молодец, Джек, не зря я на вас рассчитывал. Снимайте зажим. Осторожнее. Теперь сшить брюшину и внешние швы. Что там еще?
Снаружи действительно слышался какой-то шум. Голоса, топот и фырканье лошади, которую удерживают за узду, снова голоса. Стивен, не отрываясь от работы, прислушивался. Открылась дверь, и встрепанный детина крикнул через всю залу, не решаясь подойти ближе.
- Паблито ва вени. (Паблито приехал. каталонск.)
- Ке винга асси. (Пусть заходит. каталонск.), - немедленно отреагировал доктор, - Подайте склянку, Джек! Черта ли вы замерли? Откройте ее.
В дверной проем просунулся совсем молоденький юноша, он комкал в руках соломенную шляпу и говорил до того быстро и взволнованно, что Обри, не понимая слов, уже знал: что-то стряслось. Стивен заговорил коротко, отрывисто. Его руки все это время жили своей жизнью, они перебирали и перекладывали внутренности, залитые остро пахнущей жидкостью из склянки. Он потребовал ланцет и снова заговорил по-каталонски. Прибежали еще двое. Руки Стивена что-то быстро отрезали и выбрасывали, куски плоти сыпались под стол. Джек переводил взгляд с доктора на напряженные лица в дверях и все больше догадывался. Дверь закрылась и громкий топот возвестил, что он не ошибся – так люди бросаются исполнять только приказ готовиться к нападению.
- Где они, Стивен? Они далеко?
- Нет. Не слишком, - он поправил очки запястьем, - Это не военные и не таможенники, как я и думал. Это дезиртиры, Джек. Они отправились мародерствовать в местечко Портбоу здесь неподалеку. Я послал Паблито разузнать, у него там невеста. Кажется, каталонцы оказались не так просты, как им хотелось. Но наш посланник нечаянно очень сильно перешел им дорогу. Он опередил их, но ненамного. Они скоро будут здесь. Боюсь раньше, чем я закончу.
- Сколько человек?
- Семеро. Было восемь.
- Закрыть ворота.
- У замка нет ворот. Подайте еще корцанг с корпией. Их нет уже столетие. И я не стал бы закрывать. Вокруг стен живут мои люди, там спят сейчас дети. Нельзя допустить, чтобы они начали жечь или убивать. Я сказал, чтобы их задержали, вступили в разговор…
Джек протянул над столом руку с салфеткой, приложил к влажному лбу, осторожно, чтобы не сбить очки, потом провел по скуле и подбородку. Доктор повернулся в сторону руки и движение получилось до странности беззащитным. Его собственные руки были в крови по локоть.
- Вы закончите без меня. Вы ведь все равно не остановитесь, - Обри, впервые с той ночи в Тулоне, точно знал, что ему надо делать.
- Положите мне под руку иглы и нитки, - мертвенным голосом сказал Мэтьюрин, - Нет, не сюда, правее, здесь я столкну их.
Джек аккуратно свернул последний кусок чистого холста и положил туда, где Стивену легко было бы дотянуться.
Потом перехватил кованный канделябр в рост человека за середину и поднял повыше. Нужная композиция сразу бросилась в глаза. Длинная эспада в паре с дагой на коротком треугольном щите. У эспады корзинчатый эфес и слишком широкое лезвие, она тяжелая даже на первый взгляд. Дага граненая, как мизерекордия, массивный клинок и целая полоса стали на эфесе, отделанном простой рифленой чеканкой. То, что надо.
- Прошу прощения за бесчинства в вашем доме, Стивен. Надеюсь, обстоятельства извинительные.
Он прицелился небольшим бронзовым подсвечником чуть ниже середины щита и бросил его снизу вверх, так, что щит подскочил на крюке и с грохотом обрушился. Стивен хмыкнул.
- Вам дается юмор, Джек, когда вы не задумываетесь. Интересно, что бы было, если бы те связи которые соединяют в вашем мозгу желание шутить со способностями, разделить хирургическим путем, - он поиграл ланцетом в пальцах и улыбнулся на редкость славной из своих улыбок.
Джек подумал съязвить насчет того, что завещает свой мозг для исследований и не решился, сейчас ему действительно хотелось быть остроумным, и в полном согласии с замечанием Мэтьюрина, это никогда не давало нужного результата.
Он взвесил странную эспаду на руке и остался доволен. При известной ловкости ей можно и рубить и колоть. Дага, правда, тяжеловата.
- Ваши предки были крепкие ребята, дон Эстебан.
- Это скьявона, Джек. Вряд ли их использовали вместе.
- Ну что ж…
Он буднично сунул дагу под мышку и устроил правую руку в удобной корзине, потом прошел мимо столбом стоящего Стивена к двери.
- Дезертиры не бойцы. Зашивайте вашего паписта хорошенько, Стивен.
- Джек… - он обернулся, - Мне нужно полчаса. Постарайтесь, чтобы мне не пришлось сегодня латать вас, потому что чистые салфетки закончились и опиатов осталась самая малость.
Обри кивнул и вышел.
Несколько мужчин и старик стояли на ступеньках, они обернулись и попятились.
- Амиго дела сеньо… ( Друг сеньора... каталонск.) - услышал он приглушенное, -… оменаро… (...здоровый мужик... каталонск.)
«Ну и вид у меня сейчас, - подумал Джек, вообразив себя голым до пояса и залитым чужой кровью поверх собственных многочисленных шрамов и ссадин, - Впрочем, к лучшему».
Небо на востоке перечеркивала яркая полоса. Совсем поблекшая луна виднелась тут же рядом, на восточном краю небосклона. Дорога, уводящая вниз по склону между серебристых в предутреннем свете зарослей, была пуста, но за поворотом, там, где уже обозначившейся желтизной просвечивали ухоженные виноградарские угодья, виднелось небольшое движение. Облачко пыли и несколько темных силуэтов, то распадающихся, то сливающихся воедино. Джек вышел на дорогу мимо массивных столбов ограды – выбитые камни выше его головы отмечали то место, где когда-то столетие назад крепилась петля замковых ворот.
Его догнали. Смуглые мужчины, одетые в простые некрашеные рубахи, сгрудились за спиной. Они держали в руках суковатые колья с развилками, такими должно быть подпирают лозу, а может ими же загоняют упрямый скот, а может просто по горам удобно ходить с такими. Они смотрели на «амиго дела сеньоре» исподлобья, но азартно и упрямо. Джек хорошо знал этот взгляд, ведь среди матросов самые надежные и есть виноградари да пастухи, кузнецы да рыбаки с побережий. Он покачал головой и показал назад. На дверь. Он надеялся, что они поймут по взгляду. И они поняли. Крепче сжали свои нехитрые дубинки. Старший с седыми космами из-под маленькой круглой шапки с достоинством вымолвил несколько слов, задрав подбородок. Джек кивнул ему, потом остальным. И повернулся лицом к дороге.