Путь домой

[Toll-Gate]

Набросок по одной странной идее. А все началось с безобидной игры)))
toll-gate.diary.ru/p198090459.htm?from=last&dis...
Пролог

Утреннее солнце заглядывало в разбитые окна кормовой каюты. На полу каюты, среди обломков мебели лежала молодая женщина. Солнечные лучи, перебегая с одного предмета на другой, наконец упали на лицо лежащей, и ее веки дрогнули. В борт гулко ударила волна, сильно кренившийся корабль отозвался протяжным стоном. Это окончательно вывело женщину из забытья. Она повернулась на бок, затем села. Поморщившись, дотронулась до головы и тут же отдернула руку — пальцы были в крови. Она перевела недоуменный взгляд на окружающий ее хаос, будто не вполне понимая, где находится. А в следующий миг ее охватил ужас: она не только не помнила, как оказалась на корабле, куда и зачем держала путь, но и все предшествующие события ее жизни причудливо переплетались в сознании, не желая складываться в цельную картину.
Смутные образы, отрывочные воспоминания... Вот грузный мужчина в красном мундире поворачивается к ней и недовольно произносит: «Арабелла, нам нужно поговорить»...
«Арабелла...Это мое имя...»
Этот же мужчина в завитом парике, багровый от жары... Она чувствует неприязнь к нему... Кажется, они связаны родственными узами... Какие-то нарядно одетые люди... Она сама, едет верхом по узкой тропинке...
Сладкий цветочный аромат, дом с колоннами на холме... Паруса корабля... Пронзительно синее небо... Цвет неба тревожит, словно из глубины покрытой мраком памяти рвется на свободу что-то важное...
« Я просто ударилась при падении... Сейчас все пройдет... Но... почему так тихо?»
И в самом деле, только скрип переборок и плеск волн нарушали гнетущую тишину.
«Неужели все погибли? Или наоборот, покинули корабль в поисках спасения, посчитав меня мертвой? Я... одна здесь?»
Несколько раз судорожно вздохнув, она попыталась справиться с паникой, продолжая напряженно прислушиваться. Почти сразу до нее донеслись отдаленные голоса и шаги.
Все же на корабле были люди, и, возможно, знакомые лица помогут ей вспомнить... Шаги приблизились и дверь распахнулась. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина в черном камзоле испанского покроя. Странное дело, что касалось его одежды, она смогла прийти к однозначному заключению, а собственное прошлое ускользает от нее...
Глаза вошедшего при виде Арабеллы расширились от изумления, а потом вспыхнули злобным торжеством.
- Поистине, небеса щедры ко мне, как никогда. Прошу вас, сударыня, окажите мне честь и проследуйте на мой корабль, - сказанные по-английски любезные слова плохо вязались с издевательским тоном мужчины.
- Его высокопревосходительству губернатору Ямайки следует быть признательным мне за спасение жизни своей супруги. А также проявить достаточно сговорчивости, если он желает вновь увидеть вас, сударыня. – зловеще добавил испанец.
Откуда этот испанский гранд знает ее? И почему он так разговаривает с ней? Арабелла прижала пальцы к вискам. Голова болела все сильнее, темная фигура испанца расплывалась перед глазами. Молодая женщина вскричала в отчаянии:
– Я не понимаю, о ком вы говорите!
– Что за игру вы затеяли, миссис Блад? Разумеется, о вашем муже, Питере Бладе. Или мои сведения неверны?
У нее есть муж? Она никак не могла сосредоточиться, мысли путались.
После короткой паузы испанец спросил, немного смягчив голос:
– Вы ранены? На моем корабле есть врач. В любом случае вы — моя пленница, и никакие уловки вам не помогут.
– Я ничего не помню... – с трудом выговорила Арабелла, опускаясь на пол каюты.

Часть 1.
1.

Его высокопревосходительство губернатор Блад внимательно разглядывал лицо своей жены, с самым отсутствующим видом сидящей за столом напротив него. Между ее тонких бровей залегла складочка, и за все время завтрака они едва ли обменялись парой фраз.
– Дорогая? – негромко спросил он. – Что тебя беспокоит?
Она виновато посмотрела на него и отставила недопитую чашечку шоколада.
– Питер, я получила письмо от мистера Дженкинса, моего управляющего...
– И как идут дела на... Барбадосе? – вежливо осведомился Блад.
У его высокопревосходительства не вызывало особых восторгов упоминание о тех самых плантациях, на которых он имел несчастье быть рабом.
– Плохо, Питер. Один из наших соседей затеял тяжбу и оспаривает ту часть плантаций, которую я унаследовала после смерти отца. Будто бы документы составлены ненадлежащим образом. Боюсь, требуется мое присутствие... Теперь, когда дяди... больше нет.
Мистер Эверет, капитан брига «Пегас», был так любезен, что лично доставил мне письмо мистера Дженкинса сегодня утром... И он готов взять меня на борт. Бриг отплывает на Барбадос послезавтра.
Губернатор мысленно чертыхнулся, неблагородно желая предприимчивому капитану упиться до зеленых чертей в какой-нибудь из таверн Порт-Ройяла, и осторожно поинтересовался:
– Но, Арабелла, ты же не собираешься пускаться в путь сейчас, в самый разгар сезона ураганов?
– В этом году шторма не столь сильны. А капитан Эверет – опытный моряк.
Блад нахмурился.
– Это очень важно для меня. Пожалуйста, Питер, не сердись.
Блад поднялся и, обойдя стол, склонился над Арабеллой, обнимая ее за плечи.
– А для меня важно, чтобы ты была рядом со мной, мое сокровище...
Арабелла прикрыла глаза и улыбнулась:
- Я знаю, Питер. Поверь, это моя сбывшаяся мечта – быть рядом с тобой.
Затем она тихо, но твердо проговорила:
- Но я должна ехать.
– Так значит, все уже решено?
Арабелла опустила голову и промолчала.
Губернатор Блад ощутил закипающий гнев. За несколько месяцев, прошедших после свадьбы он успел достаточно изучить Арабеллу и понимал, что ему не удастся заставить ее переменить решение. Но, черт возьми, он был готов запереть ее, если бы не понимал также полную бесполезность подобных действий. Блад глубоко вздохнул и сухо сказал:
- Поезжай.

***
Питер Блад, несмотря на позднюю ночь и сильнейшую усталость, сидел за столом в своем кабинете. Надо бы поспать, но ему не хотелось ложиться. Он провалится в темный омут сна и вскоре проснется: ему покажется, что нежные пальцы жены прикоснулись к его лбу.
Они почти поссорились в то утро и прощание вышло прохладным. Спустя две недели губернатору сообщили, что «Пегас» попал в жесточайший шторм. Немногих выживших, оказавшихся в воде еще до того, как бриг выбросило на рифы и цепляющихся за обломки мачт, подобрал другой английский корабль, который шел на Ямайку. Арабеллы среди них не было...
Губернатор поборол искушение отправится к месту крушения «Пегаса», слишком хорошо зная, что море не отдает назад то, что взяло. Чувство вины переполняло Блада и доводы разума не имели никакого значения . Надо было запретить Арабелле ехать. Они бы помирились, потом...
Днем, в череде бесконечных и всегда важных дел ему удавалось – нет, не забыть, – но думать о случившемся отстранено, как будто это произошло с кем-то другим. Но ночью!
Блад начал просматривать стопку финансовых отчетов, которые лежали перед ним на столе. Осознав, что бесконечно пробегает глазами одну и ту же строку, он уже собирался оставить это бессмысленное занятие и отдохнуть немного, но в этот момент его слуха достиг неясный шум. Кто-то пытается прорваться к нему на прием? В весьма неурочный час, стоит признать. Блад подошел к окнам, выходящим на площадь перед парадным входом. Так и есть, в круге света от фонаря сержант охраны спорит с незнакомым человеком и, кажется, уже готов стрелять в того из своего мушкета.
Блад распахнул окно и крикнул:
– Доусон, что там у тебя?
– Ваше высокопревосходительство, это бродяга, причем безумный. Он утверждает, что у него есть сведения... о вашей супруге, упокой Господь ее душу.
Сердце ухнуло в бездну и Блад, не в силах произнести ни слова, просто махнул рукой.

2.

– Вам уже лучше, миссис Блад?
Арабелла бездумно смотрела в сине-зеленые волны, стоя на шкафуте величественного «Санто-Доминго», который принадлежал ее странному спасителю. Сам испанец изволил ей представиться как дон Мигель де Эспиноза. Услышав его резкий голос, молодая женщина обернулась и увидела дона Мигеля в нескольких шагах от себя.
– Благодарю вас, дон Мигель. Гораздо лучше. У вас прекрасный врач, – учтиво ответила она.
– К вам вернулись еще какие-либо воспоминания?
– Ничего из того, что предшествовало моему путешествию. Я хорошо помню детство, менее четко – как жила с дядей на Барбадосе. Но Ямайка... И как я оказалась на том корабле... Вы утверждаете, что мы знакомы... Более того, мой супруг – губернатор Ямайки. Увы, здесь мне нечего вам сказать. Я просто не помню этого.
Испанец, сдвинув черные брови, пытливо вглядывался в ее лицо. Арабелла отвечала ему спокойным ясным взглядом.
– Так значит, ничего из того, что произошло за последний год? И это еще по меньшей мере...
Арабелла покачала головой. Когда она очнулась во второй раз, уже на «Санто Доминго», над ней склонялся немолодой мужчина с живыми темными глазами.Это был испанский врач, сеньор Рамиро. Кроме него в каюте присутствовал дон Мигель. Именно тогда спаситель Арабеллы и назвал свое имя и не поверил, что она не узнает его. Однако, сеньор Рамиро сказал на ломаном английском, что слышал о подобных случаях и иногда память внезапно возвращается к человеку. На все воля божья.
Прощли почти две недели. В первые дни Арабелла, выплывая из полузабытья, еще несколько раз видела стоящего рядом с ее изголовьем дона Мигеля в его неизменном черном с серебром камзоле и вздрагивала неизвестно почему. Немного оправившись, она не оставляла попыток мысленно восстановить утраченную часть своей жизни. Но все было напрасно. Призрачные образы из ее снов таяли за миг до пробуждения.
Хотя дон Мигель и заявил, что она его пленница, обращались с ней хорошо. Сам он, убедившись, что Арабелла вне опасности, казалось, потерял к ней интерес. Вплоть до сегодняшнего дня, когда она впервые вышла из отведенной ей каюты. Это доктор Рамиро сообщил молодой женщине, что ей предоставлена полная свобода передвижений – насколько это было возможно на военном корабле. То, что корабль военный, она поняла, едва ступив на палубу. Откуда-то она знала это, как знала и многие другие вещи.
Она посмотрела в сумрачные глаза испанца и спросила:
– Могу ли я узнать, как вы намерены поступить со мной?
Дон Мигель молчал, о чем-то размышляя.
...Увидев налетевший на рифы бриг, он принял решение отправить на корабль две шлюпки и, под воздействием внезапного порыва, присоединился к своим людям. Теперь он был уверен, что это наитие было ниспослало ему свыше. Его изумлению не было предела, когда он обнаружил на бриге мисс Бишоп, ту самою самоуверенную еретичку-англичанку, которую он имел сомнительное удовольствие взять на борт «Милагроссы», и ставшую впоследствии женой самого ненавистного ему человека. Да, у него были сведения о том, какую головокружительную карьеру сделал его враг, в том числе и о женитьбе Питера Блада на племяннице своего предшественника. И вот она здесь, в его власти. Неужели небо услышало страстные молитвы дона Мигеля и дает ему шанс поквитаться?
Возможно, это и к лучшему, что из памяти миссис Блад стерлись события последних лет. Теперь его месть Питеру Бладу будет особенно изощренной...
– Вы напишете записку для вашего мужа. Думаю, что он узнает ваш почерк. Так он убедится, что вы живы и находитесь в моих руках. Все остальное вас пока не касается, – наконец отрывисто бросил испанец.
– Но как я могу быть уверена, что вы сказали мне правду, и я действительно замужем за этим человеком?
– Миссис Блад, вам придется поверить мне. Другого выбора у вас нет. Да и подумайте сами, к чему мне вводить вас в заблуждение?
– А если я откажусь? – строптиво вскинула голову Арабелла.
Дон Мигель расхохотался, и у молодой женщины озноб пробежал по спине.
– Потеряв память, вы сохранили всю свою дерзость. И что же дальше? Дорогая миссис Блад, скажите, что или кто в этом случае помешает мне бросить вас обратно в море или отдать моим матросам?

3
Сердце Арабеллы сжалось, она понимала, что слова дона Мигеля — не пустая угроза. Но вместе с тем, в ней будто пробудилась некая внутренняя сила, не позволяющая смиренно склониться перед испанцем.
– Кто знает, может быть, смерть в морских волнах – это благо, по сравнению с тем, во что вы меня впутываете!
Дон Мигель подскочил к Арабелле и схватил ее за руку.
– Смерть смерти рознь, миссис Блад! И в вашем случае она может оказаться весьма... неприглядна, – злобно прошипел он.
– Пусть так, - она продолжала смело глядеть ему в глаза, – Но в этом случае и вы не достигнете желаемого. Дон Мигель, вы причиняете мне боль, пожалуйста, отпустите мою руку.
Испанец разжал пальцы, удивленный ее спокойным тоном.
– Да, все те же упрямство и гордыня, все как и прежде... мисс Бишоп. Позвольте называть вас так, раз уж вы отказываетесь вспоминать про своего супруга, – усмехнулся он.
«Мисс Бишоп? Я не говорила ему этого. Так значит, он на самом деле знает меня...» – растерянно подумала Арабелла.
Дон Мигель отступил на шаг и скрестил руки на груди. В первое время он заходил справиться об Арабелле у Рамиро, его беспокоило, выживет ли пленница и не лишилась ли она вместе с памятью и рассудка. Он подолгу смотрел на белое лицо молодой женщины, такое же белое как и полотно, которым была перевязана ее голова. На «Милагроссе» Арабелла поразила его своим самообладанием, а теперь была такой беспомощной... уязвимой – и это будоражило его...
Испанец не ожидал, что едва поднявшись на ноги, она отважится противостоять ему. Да, силы духа ей не занимать, и дон Мигель изменил тактику.
– Вы достойный противник, мисс Бишоп, – продолжал усмехаться он. – Не сверкайте так грозно глазами. Я не понимаю, почему вы упрямитесь? Надеюсь, вы знаете, что за вас может быть внесен выкуп? Разве вы предпочитаете мое общество возвращению домой? Помните вы или нет, но есть же у вас дом и родные вам люди?
– Хорошо... Я напишу моему дяде.
Это совсем не отвечало планам дона Мигеля.
– Конечно, вы можете сделать это. Но, насколько мне известно, ваш муж сменил губернатора Бишопа на его посту. Куда же направить это письмо? Остался ли ваш дядя на Ямайке или вернулся на Барбадос? Кроме того, разве не муж должен заботиться о своей жене?
– Но откуда вам столько известно про меня, при каких обстоятельствах мы встречались?! – Арабелла почувствовала, как на нее накатывает слабость, и оперлась на фальшборт.
– Вы утомлены, а я должен вернуться к своим делам, – помолчав, сказа дон Мигель. – Позже вы напишите им обоим, или, если вы категорически не хотите писать мужу – одному лишь дяде. Но только то, что я вам скажу. Условия внесения выкупа оговорю я сам. Об остальном мы побеседуем в следующий раз. Видите остров у нас прямо по курсу? Это Эспаньола. К вечеру «Санто Доминго» бросит якорь на рейде Ла Романы, гнусный городишко, но там я найду человека, с которым смогу переслать письма по назначению.
Испанец ушел, а Арабелла еще стояла некоторое время, глядя на туманное вытянутое облако, лежащее на горизонте. Дон Мигель прав, особого выбора у нее не было.
«Мне придется подчинится его требованию и написать эти проклятые письма. И... дело не только в выкупе... Откуда такое пристальное внимание ко мне и к тому, кого он называет моим мужем? Здесь что-то кроется, но как же мне выяснить это?»
На глаза навернулись слезы отчаяния, она сердито сморгнула их и оглянулась на ют, где дон Мигель, стоя к ней спиной, о чем-то разговаривал с одним из своих офицеров.
Внутри нее что-то дрогнуло, высокая худощавая фигура в черном камзоле вызывала неясную тоску. Сейчас он обернется, и...
Позади раздалось покашливание, и наваждение рассеялось.
– Донья Арабелла, вам следует вернуться в каюту, я осмотрю вас.
К ней подходил доктор Рамиро. Арабелла тепло улыбнулась ему.
– Я прекрасно себя чувствую, сеньор Рамиро, и мне бы хотелось еще подышать свежим воздухом...
– Донья Арабелла вольна делать, что ей заблагорассудится... Даже упасть за борт от слабости и найти смерть в морских волнах, сочтя это благом – о чем она недавно поведала во всеуслышание.
Доктор по-дружески относился к своей пациентке. С непринужденностью, свойственной людям его профессии, и посмеиваясь над смущением Арабеллы, он оказывал ей кроме врачебной и иную, необходимую ввиду отсутствия сиделки помощь — в том числе самого деликатного свойства. Но может ли она доверять сеньору Рамиро настолько, чтобы начать расспрашивать о доне Мигеле?
– Так вы были свидетелем нашего разговора?
– О, я бы не назвал это разговором, скорее это была схватка, – пожилой врач усмехнулся. – Вам следует быть осторожнее, донья Арабелла. Дон Мигель де Эспиноза вспыльчивый человек. Даже будь вы в добром здравии...
– Так вы давно знаете дона Мигеля?
– Не слишком давно, – сеньор Рамиро кинул на молодую женщину проницательный взгляд, – но я знаю его достаточно, чтобы предостеречь вас. Вы очень рисковали. Я удивлен, что его гнев угас так быстро.
– Я нужна ему... - пробормотала Арабелла.
– Нужны, - согласился врач, – но не стоит выводить его из себя. Однако мы заболтались. На вас лица нет. Ступайте к себе.


4.
Пожалуй, сержант Доусон поторопился отнести незнакомца к бродягам, да еще и безумным. Сам сержант застыл на пороге, подозрительно следя за каждым движением неуместного посетителя. В кабинете царило молчание. Блад рассматривал стоящего перед ним человека, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, а тот в свою очередь насмешливо уставился на губернатора. Одет незнакомец был хоть и небогато, но добротно. А жесткий взгляд темных глаз больше подходил наемному убийце, нежели блаженному.
– У меня для вас послание, сеньор говернаторе, но дело не терпит лишних ушей, – нарушил молчание незнакомец, говоривший по-английски с сильным акцентом.
– Ваше высокопревосходительство... – попытался возразить Доусон, но губернатор властным жестом указал ему на дверь.
Сержант только крякнул, не смея перечить, и поспешил выйти из кабинета.
– От кого? – хрипло спросил Блад.
Посетитель извлек из-за пазухи плотный конверт и гибким движением скользнул к столу. Блад невольно прищурил глаза: ему была знакома подобная кошачья грация, дойди дело до боя, это был бы очень опасный противник.
– Читайте. Мне также поручено дождаться ответа, если таковой последует, – осклабился посланец.
Блад сломал печать, и на стол выпал небольшой листок бумаги, на котором было написано несколько строк. В кабинете словно полыхнула беззвучная молния: он узнал почерк жены. Во рту сразу же пересохло.
«Ваше высокопревосходительство,
Бриг, на котором я плыла, выбросило на рифы, но Господу было угодно, чтобы я осталась в живых. Дон Мигель де Эспиноза спас меня с разбившегося корабля и в данный момент я нахожусь у него. Мне предоставлено все необходимое, пусть это Вас не волнует.
Условия моего возвращения будут изложены в отдельном письме. Да поможет Вам Бог.
Арабелла»
«Жива! Она жива! Но... Дон Мигель де Эпиноза... Бог мой, почему именно он?!»
Вместе с ослепительной радостью он почувствовал сильную тревогу, почти отчаяние. Но сейчас было не время поддаваться эмоциям. Он еще раз посмотрел на письмо. Почерк был неровный, словно она торопилась или не вполне уверенно держала перо. И... почему она обращается к нему «Ваше высокопревосходительство»? Что стоит за этими краткими строками, отстраненным тоном?
Посланец понял раздумья губернатора по-своему.
– Возможно, сеньор говернаторе сомневается? Дон Мигель предусмотрел это. В конверте есть еще кое-что.
Блад взял конверт и, нащупав в нем что-то твердое, заглянул вовнутрь. Кроме еще одного свернутого листа бумаги там был медальон на тонкой серебряной цепочке.
Он прекрасно помнил этот медальон, Арабелла никогда не расставалась с ним. Но все-таки Блад открыл его: на миниатюре была изображена красивая молодая женщина с лучистыми карими глазами. Миссис Бишоп. Арабелла унаследовала глаза свой матери... Губернатор закрыл крышечку и бережно положил медальон на стол.
Ну что же, посмотрим, чего хочет дон Мигель...
Испанский адмирал, в выражениях столь любезных, что это граничило с оскорблениями, предлагал Питеру Бладу сдаться ему, в противном случае Арабелла Блад предстанет перед судом инквизиции в Гаване как ведьма и еретичка. Ежели он примет условия дона Мигеля, тот давал слово гранда Испании, что миссис Блад будет отпущена безо всякого ущерба. Дальнейшее Бладу должен был сообщить человек, доставивший послание.
«Суд инквизиции!»
Блад откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чувствуя, как холодный пот выступает на висках. В эту минуту он не задавался вопросом, способен ли дон Мигель осуществить эту угрозу, ему было достаточно того, что Арабелла находится в руках жестокого человека, обезумевшего от жажды мести. Губернатор скрипнул зубами, вспомнив жуткую тюрьму в Севилье, из которой ему чудом удалось вырваться. Сама мысль о том, что его жене грозит опасность оказаться в подобном месте, была невыносима...
– Что сеньор говернаторе изволит ответить?
– Да, – резко бросил губернатор.
Кривая усмешка исчезла с губ посланца дона Мигеля, когда он встретился взглядом с яростными синими глазами Блада. Матерый хищник безошибочно распознал в сидящем за столом человека зверя, не менее опасного, чем был он сам.
– Ты испанец? Как твое имя?
– Sono genovese. У меня нет имени, моя мать не утруждала себя такими мелочами. Если вам угодно, зовите меня просто — Тень.
– Хорошо... Тень. Что тебе велено передать мне на словах?
– К востоку от Эспаньолы есть Исла де Мона. По прошествии месяца дон Мигель де Эспиноза будет ждать там сеньора говернаторе, – Тень подошел к столу и, взяв перо, набросал очертания острова прямо на письме испанского адмирала, затем указал его координаты и ткнул пером в рисунок, отмечая нужное место : – Ваш корабль должен бросить якорь вот в этой бухте. Но на берег сойдете только вы. Ваши люди останутся в шлюпке и после обмена доставят женщину на ваш корабль. Это все.
– Ты видел мою жену?
– Да. На нее не надели кандалы и не бросили в трюм. Пока... И вот еще что – не пытайтесь препятствовать моему уходу. Дон Мигель ждет меня еще две недели. Если я не вернусь, то он исполнит свою угрозу.
– А если ты споткнешься и разобьешь голову о камни? Корабль, на котором ты отправишься к нему, утонет или попадет в штиль?
– Тогда все закончится очень печально … для вашей жены. Постарайтесь точно следовать условиям дона Мигеля. Не стоит играть с ним.
– Я учту твои пожелания, Тень. Постарайся и ты... беречь себя, – Блад продолжал в упор смотреть на Тень, и тот отвел глаза, вдруг усомнившись, что все пройдет гладко и почти сожалея, что ввязался в это дело.

5
Если у дона Мигеля де Эспиноза были какие-либо цели и планы до того, как он обнаружил Арабеллу на потерпевшем крушение бриге, то они явно перестали занимать его. Уже три дня «Санто Доминго» стоял на рейде Ла Романы и было непохоже, чтобы дон Мигель спешил вновь пуститься в путь. После того, как корабль бросил якорь, испанец сразу же велел спустить шлюпку и отправился в город. Он вернулся лишь накануне вечером в сопровождении невысокого гибкого человека с холодными глазами убийцы. Тем же вечером Арабелла написала записку для своего мужа.
Она не последовала советам сеньора Рамиро и опять вызвала гнев де Эспинозы, споря с каждой фразой, которую тот ей диктовал и не соглашаясь подписаться ни как «Ваша преданная...», ни тем более как «Ваша любящая жена». Испанец, устав спорить, задумался, затем сказал:
«Ваше упрямство совершенно бессмысленно. Но будь по вашему. Есть ли у вас какая-либо вещь, по которой муж может узнать вас? Я подумал, что почерк мог измениться вследствие травмы, и у вашего мужа возникнут сомнения, даже если вы и напишете, то, что я от вас требую»
«Все мои вещи остались на том корабле» - ответила Арабелла.
«А это?» – дон Мигель протянул руку и дотронулся до ее шеи на которой поблескивала цепочка.
Молодая женщина вздрогнула от прикосновения и прижала руки к груди, защищая свою единственную ценность.
«Это портрет моей матери, я не могу отдать его. Этот медальон – все, что связывает меня с моим прошлым.»
«Ну же, мисс Бишоп, – испанец иногда обращался так к Арабелле, то ли в шутку, то ли желая поддразнить ее. – Вернувшись домой, вы окажитесь в окружении множества вещей из вашего прошлого. И конечно, среди них будет медальон. Так не будем терять время на глупые споры...».
Поколебавшись, она сняла медальон с шеи и отдала его дону Мигелю, а теперь сожалела об этом. Возможно, было бы лучше сразу согласиться на текст письма, предложенный де Эспинозой, но Арабелла не могла перебороть себя и писать о любви человеку, которого она не помнила.
Арабелла вздохнула и подошла к перилам, ограждающим ют. Погода портилась, первые капли дождя упали на ее лицо, и молодой женщине показалось, что это слезы — будто бы дождь плакал вместо нее.
– А, мисс Бишоп. Почему бы вам не присоединится ко мне и моим офицерам и не пообедать в кают-компании? – на ют поднимался дон Мигель
Отправив Тень к Питеру Бладу, де Эспиноза пришел в хорошее расположение духа. Пока все складывалось, как он и задумал. Скоро Блад будет в его руках. Он написал своему племяннику, Эстебану, приглашая того присутствовать при «свершении акта возмездия». Кроме того, дон Мигель все еще надеялся восстановить свою репутацию, подорванную во многом из-за проклятого пирата.
– Пообедать? – молодая женщина с безмерным удивлением посмотрела на него.
– Что вас удивляет?
Арабелла оглядела себя, чуть ли не впервые задумавшись о том, как выглядит: платье, несмотря на все ее усилия, прибывало в весьма плачевном состоянии, а свои густые волосы она не очень умело собрала в тяжелый узел на затылке.
– Ну конечно! – испанец догадался о ходе ее мыслей, – Женское стремление украшать себя неистребимо. Я пошлю Хосе, моего слугу в Ла Роману. Он сообразительный малый и подыщет вам новый наряд и еще какие-нибудь мелочи. Скажите ему, что вам нужно. Что касается горничной – увы, вам придется обходиться своими силами.
– Благодарю вас, дон Мигель, но...
– Я включу эти расходы в сумму выкупа, – рассмеялся он. – Не будьте столь же непреклонны, как и в нашу прошлую встречу.
– Я не могу похвастаться, что помню как проходила наша прошлая встреча, – на губах Арабеллы появилась слабая улыбка. – Вы обещали мне рассказать об этом. И... о Питере Бладе, моем муже.
Взгляд испанца стал жестким.
– Я расскажу вам, миссис Блад. Сегодня, после обеда. Итак, мне прислать к вам Хосе?
– Да, дон Мигель.

***
Хосе оказался не только понятливым, но и расторопным парнем. С помощью сеньора Рамиро, Арабелла втолковала ему, в чем именно она нуждается. Прошло лишь немногим более часа, и слуга вернулся с объемным свертком.
Молодая женщина некоторое время в замешательстве рассматривала бордовое платье на каркасе, с лифом, отделанным тонким кружевом по испанской моде, и разрезами на рукавах. Кроме платья, в свертке обнаружилась белоснежная сорочка, мантилья и шкатулка с гребнями, шпильками, маленькой игольницей и цветными нитками.
Не без труда разобравшись в особенностях ношения непривычной одежды и в очередной раз прибегнув к помощи доктора Рамиро, она, задевая широкими юбками за все, что попадалось ей на пути, вошла в кают компанию, где уже собрались офицеры «Санто Доминго» во главе с доном Мигелем де Эспинозой.
Мужчины встали, а де Эспиноза вышел из за стола и подал ей руку, чтобы проводить к предназначенному для Арабеллы стулу с высокой спинкой.
– Поприветствуем нашу прекрасную... гостью, – усмехнулся дон Мигель, пристально глядя на ее.
Смущенная этим взглядом и неожиданной галантностью, Арабелла залилась краской и опустила глаза. Все присутствующие также смотрели на Арабеллу: кто с любопытством, а кое-кто удивленно и даже неприязненно, не понимая, какая блажь пришла в голову их командиру. В ограниченном пространстве корабля Арабелла неизбежно сталкивалась почти со всеми офицерами дона Мигеля, но в лучшем случае они молча наклоняли голову, проходя мимо пленницы, и сейчас она чувствовала себя крайне неуютно. Она сидела, гордо выпрямив спину и более всего в этот миг желая очутиться снова в своей крошечной каюте, где обедала чаще всего в одиночестве, и лишь иногда сеньор Рамиро составлял ей компанию. Он тоже был здесь и единственный по-доброму улыбался ей. Впрочем, вскоре внимание переключилось на подаваемые стюардами блюда.
Благодушно настроенный дон Мигель пару раз спрашивал у молодой женщины, как она находит кушанья, приготовленные его новым коком, а в остальном разговор за столом шел на испанском, и Арабелла была избавлена от необходимости участвовать в беседе.
Обед закончился, его участники один за другим покидали кают-компанию. Арабелла тоже поднялась со своего стула и направилась к дверям.
– Миссис Блад, разве вам больше неинтересен мой рассказ? – остановил ее де Эспиноза.
Сердце молодой женщины замерло, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы ее голос прозвучал как можно спокойнее:
– Вы столько раз его откладывали, дон Мигель. Я, право, не была уверена, что этого не произойдет снова.
– Вы отважная женщина, донья Арабелла. Но как бы вам позже не пришлось сожалеть о своей настойчивости. Что же, присаживайтесь.



6.

Поистине, сегодня был день сюрпризов! И этот обед, и необычное поведение де Эпинозы, да еще и его обращение к Арабелле по имени.
Она опустилась обратно на неудобный стул, а испанец принялся расхаживать по кают-компании.
– Должно быть это ужасно — не помнить часть своей жизни, и меня впечатляет то, как стойко вы держитесь, – начал он. – Но как знать, не лучше ли прибывать в блаженном неведении, ибо многие знания умножают скорбь, так нас учит Писание. Прежде, чем я расскажу вам о том, при каких обстоятельствах мы встречались, поговорим о Питере Бладе. Вы уже поняли, что я и ваш муж являемся врагами, миссис Блад?
– Да, я догадываюсь, – едва слышно ответила Арабелла.
– В условиях, когда между Англией и Испанией идет война, - пусть не объявленная, но реальная, это не такая уж редкость. Но здесь особый случай. Питер Блад... – в глазах испанца вспыхнула ненависть, и Арабелле стало не по себе.
– Сударыня, ваш муж был одним из самых удачливых и дерзких пиратов Карибского моря всего год назад, – отчеканил он.
– Он был... пиратом?! – растерянно выдохнула Арабелла.
– О да! И каким! Его слава докатилась и до Европы! – дон Мигель замолчал и остановился напротив окон каюты, спиной к Арабелле.
– Но это невозможно! Вы сказали, что мой муж – губернатор Ямайки!
– Ничего невозможного. Он был пиратом, а стал губернатором. Только вы, англичане, способны назначить преступника на такой высокий пост. Вспомнить хоть Моргана, – саркастически отозвался испанец. – Но это только начало истории. В самом начале своей «карьеры», – если это слово уместно по отношению к морскому разбойнику, – Питер Блад захватил корабль моего брата Диего. Брату удалось усыпить бдительность пиратов и привести корабль к берегам Эспаньолы, где они повстречались с «Энкарнасьоном», моим флагманом. В честном бою у них бы не было шансов. И тогда капитан Блад на глазах сына Диего, Эстебана, которому едва ли было тогда шестнадцать, привязал моего брата к жерлу пушки. Угрожая мальчику, что в случае неповиновения, он прикажет выстрелить из этой пушки, Блад отправился вместе с Эстебаном на «Энкарнасьон» и заставил моего племянника подтвердить лживую историю о якобы спасенном испанском сеньоре, за которого выдавал себя. Диего был уже немолод и у него не выдержало сердце... – закончил дон Мигель тихим, бесцветным голосом, так и не взглянув на замершую в ужасе Арабеллу.
У нее кружилась голова, корсет платья давил на грудь, мешая дышать. Обрывки леденящих душу рассказов про кровожадных пиратов, когда-либо слышанных ею, сплетались в ее помраченном сознании в чудовищный клубок.
– Это неправда... – прошептала она, – я не могла стать женой такого человека...
– И тем не менее, это так! – испанец резко повернулся к ней и замер: в эту минуту, ошеломленная, с полными боли глазами, Арабелла уже не походила на непреклонную английскую леди, осмеливающуюся спорить с ним по всем поводам даже в такой бедственной для себя ситуации. Сейчас она казалась ему очень юной и... беззащитной.
– Вы бледны как смерть, донья Арабелла. Хотите воды?
– Да, пожалуйста...
Де Эспиноза подошел к столу и налил воды из кувшина в один из серебряных кубков.
– Прошу меня извинить, судя по всему, вы еще не до конца оправились после болезни для подобных откровений, – с этими словами он поднес кубок к ее губам. – Сеньор Рамиро рассердится на меня, если увидит вас в таком состоянии. Пейте... вот так. Теперь лучше?
– Благодарю вас.
– Думаю, что мы продолжим нашу беседу в другой раз.
– Нет, дон Мигель. Я бы хотела узнать все сегодня, – неожиданно твердо возразила Арабелла.
– Вы никогда не сдаетесь? Я еще не встречал женщины, подобной вам. И тогда, на «Милагросе», вы точно так же вели себя со мной... и с ним...
– Я устала от ваших загадок...
Испанец присел на край стола рядом с ней.
– Рассказывать осталось немного. Вас, конечно же, интересует наша встреча. Извольте. Nil novi sub luna. Вы уже были моей пленницей. В прошлом году, в одной из стычек с вашими соотечественниками я захватил вас и одного знатного английского сеньора, не помню его имени. Ну а капитан Блад атаковал, в свою очередь меня. Я проиграл бой, вы со своим спутником стали его пленниками. А еще примерно через полгода до меня дошли слухи, будто знаменитый пират вместо виселицы оказался в кресле губернатора Ямайки, более того – женился на племяннице своего предшественника. То есть на вас, донья Арабелла. Признаться, я был удивлен и тому, и другому. Вы недоумеваете, как могли стать его женой? Возможно, вас к этому принудили...
– Здесь что- то не так, я чувствую! – Арабелла в отчаянии замотала головой. – Все, что вы мне рассказали, - это ужасно, но... вы потерпели поражение в бою с Питером Бладом — и все же вы живы...
Щека дона Мигеля дернулась, унизительная сцена, разыгравшаяся на борту «Милагросы», необыкновенно ярко предстала перед его взором.
– Я остался в живых благодаря странной прихоти победителя! – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Молодая женщина уткнулась лицом в ладони и почти простонала:
– Я вам не верю...
– Дело ваше, но мне больше нечего добавить.
– Позвольте мне уйти...
Арабелла встала и покачнулась. Де Эспиноза подхватил ее, не дав упасть, но она выпрямилась, высвобождаясь из непрошеных объятий.
– Вы сейчас лишитесь чувств, я позову сеньора Рамиро.
– Я в состоянии добраться до своей каюты, - она отстранила его руку и вышла из кают-компании.
Дон Мигель де Эспиноза задумчиво проводил ее взглядом. Этот разговор был частью мести Питеру Бладу и его удар достиг цели, но почему-то дон Мигель не чувствовал ни радости, ни удовлетворения, скорее – горечь.

***

Вернувшись к себе, Арабелла в изнеможении опустилась на широкий рундук, стоящий у окна. Проклятое платье превратилось в орудие пытки, но испытываемое неудобство не шло ни в какое сравнение с болью и отчаянием, терзавшими ее душу.
В дверь каюты легонько постучали.
– Донья Арабелла? Вы здесь? – раздался голос доктора Рамиро.
– Войдите, – ответила она.
– Вы плачете? – обеспокоено спросил доктор, подходя к ней.
Молодая женщина порывисто обернулась и сеньор Рамиро увидел сухой лихорадочный блеск глаз своей пациентки.
– Что с вами?
– Сеньор Рамиро, вы слышали о пирате по имени Питер Блад?
– Ах, вот оно что. Конечно, донья Арабелла. Вест-Индские колонии Испании перетерпели немало урона от его лихих набегов.
– Так вы с самого начала знали, кем был мой муж?
– Да. Когда дон Мигель принес вас сюда, он сразу назвал мне ваше имя. Но вы были так слабы... – доктор сокрушенно покачал головой, отвечая на немой укор, появившийся во взгляде молодой женщины.
– Вы достаточно знаете дона Мигеля де Эспинозу. Сегодня он рассказал мне ужасные вещи. Как по вашему, он мог … – она запнулась, не зная как закончить фразу
– Я не думаю, что он солгал вам, донья Арабелла. Давайте-ка я послужу вам камеристкой, а то вы задохнетесь в этой броне, по недоразумению именуемой дамским платьем.
– Но если все то, что он мне поведал – правда, то я не могла стать женой Питера Блада по своей воле. Дон Мигель считает, что меня принудили к браку...
Сеньор Рамиро тяжело вздохнул:
– Донья Арабелла, спросите себя сами, возможно ли женщину с вашим твердым характером и смелостью принудить к чему-либо? Дону Мигелю далеко не все известно, а к вам увы, память еще не вернулась. Прекратите терзать себя и наберитесь терпения.
– Дон Мигель ненавидит моего мужа...
– У дон Мигеля крутой нрав. Я слышал от людей, знавших его прежде, что он сильно изменился после смерти дона Диего. Он очень любил брата... Своей семьи у него никогда не было. Я накапаю вам вот этой тинктуры, иначе вы не уснете. Отдыхайте и копите силы, они вам еще понадобятся.