Начинаю таскать тексты с ФБ-2014
Название: После боя
Автор: natoth
Бета: ratacate, olya11
Канон: Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада»
Размер: драббл, 906 слов
Персонажи: Питер Блад, Бенджамин
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, зарисовка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Питер Блад пытается прийти в себя после последнего боя
Примечание: навеяно строчкой из главы ХХХI «Его Высокопревосходительство губернатор»:
Послали за Бладом. Он явился, нарядный и жизнерадостный, так как воспользовался пребыванием в Порт-Ройяле, чтобы привести себя в порядок.
Автор задумался, чего стоило капитану так выглядеть…
От автора: Написано для Фандомной Битвы 2014, fandom Library of Adventures 2014
– Капитан… Капитан, проснитесь…
Питер Блад узнал голос своего слуги-негра, Бенджамина. Тот осторожно трогал его за плечо:
– Проснитесь, прибыл курьер от господина генерал-губернатора…
Блад тихо застонал, пытаясь открыть глаза. Потом медленно, с трудом выпрямился. Голова сразу отозвалась тупой болью, из-за которой все на мгновение расплылось. Кажется, он умудрился заснуть прямо за столом, пока составлял список тех, кто уцелел после боя. Это было неудивительно, учитывая события вчерашнего дня, но, тем не менее, непростительно, особенно если вспомнить, сколько дел ему предстояло закончить сегодня.
Бенджамин стоял перед ним, протягивая записку с печатью лорда Уиллогби. Левая рука стюарда покоилась на перевязи. Обычно он не участвовал в абордажных боях, но вчерашнее сражение было исключением, поэтому Блад постарался не обращать внимания на его потрепанный вид. Тем более что сам он выглядел не лучше.
Капитан развернул записку и попытался сфокусироваться на расплывающихся строчках. Это было трудно, потому что голова адски кружилась.
Адмирал ван дер Кейлен и лорд Уиллогби вызывали его в дом губернатора по какому-то неотложному вопросу.
Блад тяжело вздохнул, отложил записку и посмотрел в окно. Больше всего на свете ему сейчас хотелось закрыть глаза и рухнуть в постель. Не видеть и не слышать никого по крайней мере сутки.
Мечты, мечты…
Он горько усмехнулся, понимая, что такая роскошь ему недоступна. Только не сейчас, когда надо устранять повреждения на захваченных французских кораблях, заниматься подсчетом и дележом добычи, проверять, как устроили раненых.
И свыкнуться с мыслью о потерях. Не думать о том, что Нат Хагторп, его старый и верный друг, не сможет разделить с ним эту победу. Блад вспоминал о нем каждый раз, когда в делах возникал перерыв. Они похоронили его утром. Попрощаться с отважным капитаном «Элизабет» пришли почти все уцелевшие пираты с двух кораблей, даже те, кто от ран еле держался на ногах. Даже Дайк, жестоко пострадавший в абордажном бою, был там. Питер Блад подумал, что должен быть благодарен своему лейтенанту, потому что когда он, ослабевший от потери крови, все-таки рухнул в обморок ближе к концу похорон, возня с ним помогла отвлечься от происходящего…
Капитан осторожно поднялся из-за стола и подошел к окну. Вряд ли он дремал больше получаса, но уставшее, избитое тело успело онеметь. Во вчерашнем бою ему тоже изрядно досталось. Больше всего беспокоила рана на голове – следствие скользящего удара саблей. Шлем защитил от самого худшего, но все равно Блад постоянно чувствовал головокружение и слабость, а перед глазами то и дело двоилось. Но гораздо хуже боли физической пустота, поселившаяся в душе.
Блад посмотрел на гавань Порт-Ройяла, в которой царила суета, вызванная прибытием кораблей голландской эскадры. На противоположном берегу все еще чадили развалины форта Чарльз, разрушенного во вчерашнем бою с Риваролем. Громкий стук плотницких молотков, от которого капитан поморщился, говорил о том, что на «Викторьез», «Медузе» и «Болейн» – трофейных французских кораблях – уже идет ремонт.
Блад провел рукой по лицу, а потом все-таки перевел взгляд на узкий пролив, где на месте гибели его «Арабеллы» покачивались на волнах сигнальные буйки. Фарватер теперь был перекрыт, поэтому большие суда были вынуждены вставать на якорь на внешнем рейде.
Питер Блад посмотрел на «Викторьез», стоящий в сухом доке, и ощутил новую волну слепой ненависти. Это было глупо и бессмысленно, но он ничего не мог с собой поделать. Этот проклятый корабль погубил его «Арабеллу»: изрешетил залпами из своих тяжелых орудий и отправил на дно. И вместе с ней умерла какая-то часть его души. Он не мог находиться на палубе французского флагмана ни минуты, поэтому, как только представилась возможность, постарался сойти на берег. Лишь бы не видеть, не чувствовать, не вспоминать…
– Бенджамин, приготовь мой парик и камзол, – приказал Блад своему верному стюарду. Говорил он хриплым шепотом, поскольку сорвал голос в последнем бою.
Надо было взять себя в руки и пытаться жить дальше. В конце концов, они победили, пусть даже вкус этой победы был нестерпимо горьким.
…Не думать и не вспоминать, как матросы рубили канаты абордажных крючьев, отделяя тонущую «Арабеллу» от «Викторьез»… Вырвать эту картину из собственного сердца… и перестать видеть буруны над верхушками ее мачт…
Его корабль, прекрасный и могучий, теперь лежит на морском дне, и с ним ушла последняя память, оборвалась тонкая нить, которая связывала его с той, другой Арабеллой. Больше у него ничего нет, он потерял обеих… Полгода назад, испытывая подобное ощущение, он пытался отвлечься с помощью рома. Но это не помогло тогда, не поможет и сейчас.
– Вам бы повязку поменять, капитан, – заметил Бенджамин, притащив парик и камзол. – Позвольте вам помочь!
Блад чувствовал себя слишком опустошенным и усталым, чтобы возражать. Бенджамину самому требовалась помощь, но капитан знал, что негр чертовски упрям и все равно сделает по-своему.
Он смотрел в зеркало, не узнавая собственное отражение. Мрачный незнакомец с осунувшимся, исцарапанным лицом, всклокоченные черные волосы, наполовину выбритые из-за раны, и совершенно безжизненный взгляд.
Бенджамин неуклюже перевязал ему голову, а потом протянул парик.
– Лицо, наверное, лучше припудрить, сэр, – смущенно пробормотал он.
Блад кивнул. Бен был прав: негоже появляться перед генерал-губернатором и адмиралом в растрепанном виде, словно какой-то пират. Тут он горько улыбнулся. С пиратством отныне покончено. Мосты сожжены и корабли потоплены…
Блад заставил себя встряхнуться. Расправил парик, убедившись, что повязка не видна. Позволил Бенджамину припудрить наиболее заметные синяки на лице. Неуклюже облачился в нарядный камзол, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах.
Потом взял из рук Бена кружку с питьем, избавляющим от хрипоты. Вряд ли лорд Уиллогби и адмирал ван дер Кейлен найдут его сип приятным. Чудесное снадобье должно помочь.
Жизнь все-таки продолжается. И, похоже, совсем скоро его ждут новые испытания. Он должен встретить их с высоко поднятой головой, во всеоружии. Даже если судьба выбросила его на сушу, даже если теперь у него нет корабля, он все еще капитан Блад, разве не так?
Название: Самый последний бой «Арабеллы»
Автор: natoth
Бета: momond
Задание спецквеста: Восставший из мертвых
Канон: Р. Сабатини, «Одиссея капитана Блада»
Пейринг: Питер Блад, «Арабелла»
Размер: мини, 1107 слов
Рейтинг: G
Категория: джен
Жанр: ангст, мистика
Краткое содержание: возможно, строчка из песни «Агаты Кристи» будет в тему:
«Корабли без капитанов, капитан без корабля,
Надо заново придумать некий смысл бытия...»
Примечание: постканон, сцена вертится в голове давно, но толчком к написанию послужили некоторые заявки анонов с инсайда, спасибо им!
Предупреждение: автор упоролся и укурился
От автора: Написано для Фандомной Битвы 2014, fandom Library of Adventures 2014
Все произошло совершенно неожиданно: мгновение назад море было тихим и безмятежным и вот, вздыбившись огромными мутными валами, подхватило его и потащило вглубь, беспомощного и оглушенного. Питер Блад сразу перестал понимать, где верх, где низ, все, что он мог сейчас делать, — это из последних сил пытаться удержаться на поверхности, судорожно хватая ртом воздух в промежутках между ударами волн. Вода крутила и вертела его, как ничтожную соринку, море сошло с ума, и в глубине души он понимал, что надежды уцелеть нет, все, это конец. Бесславный, жалкий... Впрочем, разве не такая смерть рано или поздно ждет любого моряка? И его она не миновала, хотя он уже оставил морскую службу. Какая ирония судьбы!
Бороться с неистовством волн становилось все труднее, Блад терял силы, пытаясь удержаться на плаву среди вязкой паутины морских водорослей и прочего мусора, поднятого со дна взбесившейся стихией. Звать на помощь тоже было бессмысленно: никто не услышит его голос в реве воды, а если услышит, то не сможет спасти...
Но Блад упрямо барахтался, подстегиваемый мыслью о том, что где-то там, на берегу, осталась Арабелла, его жена, самый дорогой человек в этом мире. Их дом стоял чуть дальше от моря, возможно, чудовищная волна не добралась до него... Иначе просто быть не может. И он был бы рядом с ней в этот ужасный миг, если бы они не поссорились этим утром, если бы не выкрикнули друг другу в лицо все эти ужасные и колкие слова, такие безжалостные, такие ранящие... и такие правдивые.
Да, он безумно любил свою жену и всегда старался говорить ей об этом. Но она чувствовала и другую его страсть, подавленную, скрытую глубоко внутри. Чувствовала его тоску и боль от невосполнимой потери. Раз в году эта боль становилась нестерпимой, и Блад был вынужден глушить ее ромом. Ему было очень стыдно, что Арабелла видит его в столь неприглядном состоянии, но только так удавалось пережить черную дату: день, когда погиб его корабль.
Наверное, он поступал глупо и сентиментально, продолжая вспоминать об этом даже спустя несколько лет. В конце концов, это всего лишь бездушная вещь… О, нет-нет, ни один моряк, даже самый беспутный и никчемный, не станет так говорить или думать о корабле, особенно о таком верном и славном, как его «Арабелла».
Он назвал свой фрегат в честь жены — впрочем, тогда мисс Бишоп еще не была его женой, — и это имя напоминало ему в лихие годы пиратства о прекрасной даме с Барбадоса, его мечте и путеводной звезде...
А теперь, произнося его, он вспоминал о величественном алом корабле, покоящемся на дне морском. Вспоминал и не мог отпустить его. Фортуна определенно издевалась над ним.
Питер Блад знал, что Арабелла все видит, все понимает. И страдает из-за этой тени прошлого, стоявшей между ними.
Поэтому они и поссорились утром. Как глупо он вел себя, сколько резких и жестоких слов сорвалось с его уст! А теперь у него даже нет возможности извиниться, повернуть все вспять...
— Арабелла, любовь моя! — позвал Блад в отчаянии, чувствуя, что больше не может сопротивляться напору волн. Едкая соленая вода тут же захлестнула рот и глаза, ударила в лицо, потянула в темную ледяную глубину.
«Прощай и прости меня...» — подумал он, почти потеряв сознание от нехватки воздуха.
Волны неожиданно расступились, и на короткий миг Блад увидел обнаженное морское дно прямо под собой: мокрые камни с пучками поникших водорослей, липкий ил и мелкую гальку, блестевшую ярко-ярко. Он вскрикнул, полетев вниз, но за мгновение до столкновения море подбросило его вверх, выталкивая на поверхность.
Еще один удар водой в лицо... Блад закашлялся, мотая головой, а когда открыл глаза, то увидел, что перед ним возвышается нечто огромное и темное. Сначала он подумал, что волна притащила его к берегу и вот-вот со страшной силой швырнет на скалы. Но, приглядевшись, понял, что это жутковатого вида корабль. Корпус его оброс темно-зелеными водорослями, которые колыхались в воде, как уродливая бахрома, в бортах зияли многочисленные пробоины, обломки бушприта страшно скрежетали, болтаясь в путанице снастей, когда нос выныривал из набегавших волн... Открытые пушечные порты напоминали пустые глазницы, и морская вода вытекала из них, подобно слезам.
Блад взлетел на гребне волны, оказался почти на одном уровне с палубой странного корабля и увидел, что от остальных мачт остались лишь зазубренные огрызки, от которых, подобно диковинным морским змеям, тянулись длинные обрывки вант, обросших водорослями. Отступавшая волна поволокла его обратно в море, и Питер в отчаянии попытался уцепиться за поручень. Тот оказался очень скользким от воды, наросших водорослей, острые мелкие ракушки и кораллы резали ладони не хуже ножа. Пальцы соскользнули, и Блад начал падать, продолжая тянуть руки, цепляясь за толстые доски обшивки. Наросшие полипы отвалились, и он увидел карминно-алый цвет, в который некогда был окрашен корпус корабля.
Сердце Питера Блада замерло, а потом забилось часто-часто.
Этого не может быть, наверное, глаза подводят его... но сердце обмануть труднее. «Арабелла», его верный боевой корабль, поднялась с морского дна, как будто повинуясь зову капитана!
Жители Порт-Ройяла попробовали поднять со дна искалеченный в последнем бою фрегат капитана Блада, чтобы очистить фарватер пролива, где он затонул. Попытка не увенчалась успехом — слишком сильные и опасные течения помешали ныряльщикам достичь погибшего корабля. Было принято решение оставить его в покое и ограничиться лишь снятием мачт, мешавших судоходству.
Блад повторил это имя снова, и на сей раз в его охрипшем голосе звучала надежда:
— Арабелла!
Погибший корабль явился, чтобы спасти его, как уже делал много раз прежде.
Когда влажный трос коснулся его руки, Блад убедился в этом окончательно. Кто-то назовет это случайностью, удачным стечением обстоятельств, но, как бы там ни было, «Арабелла» снова была рядом с ним, вырвавшись из плена морской пучины, готовая принять вместе с ним самый последний бой, бросая вызов самой смерти...
Питер Блад вцепился в канат, разбухший от долгого пребывания в воде, и через несколько мгновений перебрался на палубу своего корабля. Упал, когда очередная волна подняла и завертела «Арабеллу», проехался вдоль борта на спине, а потом уцепился за колесо штурвала.
Некоторое время ему понадобилось, чтобы отдышаться, а потом, когда удалось выпрямиться и оглядеться, Блад вскрикнул от ужаса перед страшной и дикой картиной, открывшейся ему: они летели на гребне огромной волны, а внизу мелькали черепичные крыши домов и верхушки истрепанных деревьев!
Все это длилось только мгновение, а потом корпус «Арабеллы» содрогнулся от страшного удара, Питер Блад не устоял на ногах и упал на потемневшие от пребывания под водой доски палубы, оглушенный и измотанный...
Когда он пришел в себя, то увидел, что море отступило так далеко, что о нем напоминали лишь пенистые буруны у самого горизонта. Пошатываясь и поскальзываясь на мокрой палубе, Блад подошел к фальшборту и оторопел: «Арабелла», чуть накренившись, покоилась на крышах домов!
Чудовищная волна забросила их почти в центр города, хотя сейчас от прежнего великолепия Порт-Ройяла почти ничего не осталось.
Питер Блад стоял, созерцая разрушения, причиненные разбушевавшейся стихией, чувствуя, как дрожь земли передается ему через корпус «Арабеллы», а потом, стряхнув оцепенение, опустился на колени и прикоснулся губами к палубе, поблагодарив верный корабль за свое спасение...