Темная ночь души капитана Блада

[Toll-Gate]

Автор: Giansar
Фэндом: Сабатини Рафаэль «Одиссея капитана Блада»
Рейтинг: R
Жанры: Ангст
Размер: Мини, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен
Основные персонажи: Питер Блад, Волверстон
Исходники: картинка вначале - иллюстрация В. Высоцкого к "Одиссея капитана Блада", Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада»
Предупреждения: тяжелые душевные переживание, окрашенные депрессивностью и некоторые ммм "грязные" мысли)
Описание:
Небольшая зарисовка на тему того, о чем мог думать Питер Блад накануне и после разговора с Нэдом Волверстоном во время длительной стоянки "Арабеллы" на Тортуге зимой 1689 года. Блад пьет, переживает, думает, страдает, ругается с Волверстоном, сходит с ума, отчаивается, ищет выход из тупика и…начинает видеть свет в конце ммм…туннеля.



Питер Блад с усилием открыл глаза. Его взгляд с трудом сфокусировался на больших квадратных окнах его каюты, выходивших на корму "Арабеллы". Только на этот раз в них не проникал солнечный свет. За окнами мерно и с какой-то торжественной обреченностью шумел проливной тропический ливень. Питер лежал ничком на диване, на который он рухнул вчера, не раздеваясь, прямо в сапогах. Как впрочем, и позавчера и поза позавчера и, дьявол знает, сколько ночей до этого. Сделав над собой изрядное усилие, он приподнялся на руках и встал на ноги. Покачиваясь, Питер направился к большому столу, на котором виднелись пузатая бутыль, а три таких же, но уже пустые, валялись рядом. Опустившись на стул, он на миг прикрыл глаза от сверлящей голову похмельной боли. Эта боль стала привычным атрибутом его утренних пробуждений. Блад протянул руку к зеленой бутыли с ромом, чтобы плеснуть его в кружку. Однако кружка не обнаружилась. Сосредотачиваться на ее поисках было решительно невозможно, поэтому он сделал большой глоток прямо из горлышка. Яростный обжигающий напиток опалил его губы и горло и покатился горячим комком дальше по пищеводу к желудку. Вид у Блада был еще тот: отросшие пряди черных густых волос, о которых он перестал заботиться, дикой гривой падали на плечи, кожа лица, ранее обладавшего приятной глазу смуглостью, приобрела сейчас желтоватый нездоровый оттенок, глаза были мутными, а веки налиты кровью. Его костюм, который он давно не менял, был не первой свежести, да еще и в неряшливом беспорядке. Впрочем, ему было все равно....

Мучительная боль и отчаяние наполняли каждую клеточку его души и тела. Ром не помогал. Чем больше Блад поглощал его, тем сильнее становилось темнота. Но эта темнота была ему странным образом необходима. Словно выпивка помогала ему соприкоснуться с тем океаном чувств, который бушевал сейчас внутри него. И к которому в трезвом состоянии он старался не прикасаться. Однако сейчас ему это было необходимо, иначе ....иначе он бы сошел с ума. "Я сам прописал себе этот лечебный курс", усмехнулся Блад.
Он сидел в своей большой каюте на "Арабелле", абсолютно отрешенный и апатичный к той реальности, что была вокруг него. Ел он в эти дни крайне мало и то только, чтобы поддержать свои силы. А иногда уступая мольбам и почти скулящему взгляду своего верного Бенджамена, который каждый день приносил обед и ужин капитану и пытался как то следить за порядком. Впрочем, почти безуспешно. Еда часто оставалась нетронутой и унесенной обратно на камбуз, а убираться в каюте в присутствии Блада Бенджамену не доставало душевных сил. Никто не смел лишний раз тревожить капитана. Даже его слуга старался без лишней необходимости не показываться на глаза своему хозяину. Блад ни разу не поднимал на него руку, он даже не ругал его, но когда в эти дни Бенджамен наталкивался на пристальный мрачный взгляд утративших ясность и казалось потемневших синих глаз капитана, смотревших на него из под набрякших кровью век и мрачно сведенных черных бровей, бедный Бенджамен терял дар речи, начинал нервно заикаться или совершенно по глупому скалить свои белые зубы в улыбке. Казалось в капитанской каюте сгустилась тьма и только Блад был волен решать, сколько это будет продолжаться.
Беда была в том, что Питер едва замечал то, что происходило вне его мрачных мыслей.

Решив отпустить милорда к ней, Блад какое-то время чувствовал себя так, как будто принял сильную настойку опиума, которая снимает резкую боль и дает чувствам покой и оцепенение. Кроме того, нужно было разобраться с полковником и ни в коей мере не показать обуревавших его дум. Когда шлюпка с губернатором Ямайки отвалила от "Арабеллы" язвительная улыбка, с которой Питер Блад провожал ее отход сначала застыла на его губах, а потом медленно испарилась. Именно в тот момент он почувствовал, что боль никуда не ушла. Она просто затаилась, пока нужно было сделать необходимые для выживания вещи, но сейчас с дьявольской силой нарастала внутри него. Он почти физически ощущал, как ревет и набирает силу этот внутренний ураган и надо бы скрыться куда-нибудь до того, как шквал прорвется наружу. Он даже не стал проверять все ли идет своим чередом на корабле. Джереми Питту был отдан приказ идти прямым курсом на Тортугу. Блад знал, что Джереми и Хейтон справятся со всем делами без его участия. Впрочем даже, если бы они не справились с этим, ему было почти наплевать. Именно тогда он в первый раз распорядился подать ему три бутылки рома в каюту и заперся там, чтобы погрузиться в состояние...пребывания в аду своих дум, сожалений, ревности, отчаяния, боли, горечи и гнева. Ром оказывал весьма странный эффект. Все больше и больше наполняя себя этим колдовским напитком, Блад оставался внешне спокойным, но внутри него открывалось пространство чувств и эмоций, которые он мог проживать в полной мере. Мысль о том, что возможно ожидает его по прибытии на Тортугу, когда туда дойдет весть о его предательстве и о том, какой прием ему устроит Вовлверстон, прошла почти по касательной, не возбудив настоящего опасения. Ему и на это было наплевать...
По странному стечению обстоятельств до Тортуги он добрался раньше, чем туда пришел Волверстон с присоединившейся к нему большей частью команды. Но даже прибытие на Тортугу ничего не изменило. Все было как в полусне, в котором охватывает апатия ко всему внешнему. Даже солнечный свет казался капитану Бладу отныне наделенным серым металлическим оттенком. Он нанес необходимый визит вежливости губернатору д Ожерону, успешно, как ему казалось, играя свою роль. Хотя некоторый ужас в глазах проницательного д Ожерона, а также откровенная тревога и беспокойство в черных глаза мадмуазель д Ожерон, которая вышла поприветствовать его, натолкнули Питера на мысль, что может быть его спектакль был все же не так успешен, как ему казалось. Его мозг устало отметил это, но ему было все равно...Единственное желание, которое тогда его наполняло, было вернуться в свою каюту на "Арабелле" и погрузиться в ставший уже привычным его личный ад.

А потом явился Волверстон. Когда гигантская фигура одноглазого пирата появилась на пороге его каюты, Блад отметил про себя, что даже не удивлен этому. Былой азарт на миг вспыхнул внутри него и сразу же погас. Блад с трудом сфокусировался на том, кто явился к нему и заставил себя быть хоть немного внимательным к смыслу речей Нэда. Питер отметил ужас напополам с растерянностью и болью, которые проглядывали в хоть и единственном, но зато очень выразительном глазе Старого Волка. Питер язвительно усмехнулся. Их разговор закончился ничем. Старый Волк тоже понял это и, плюнув в сердцах, ушел, сказав, что он вернется завтра, когда ром немного выветрится из башки капитана.
"Ну, этого ты не дождешься, друг мой", подумал он ему в след. Из рассказа Волверстона он понял, что тот придумал историю, очень ловко объясняющую пиратам Тортуги случившееся в Порт Рояле и выставляющую Блада еще более удачливым мерзавцем, вором и пиратом..Блад издевательски засмеялся при этой мысли. Неожиданно для себя он подумал: "Как бы отреагировала Арабелла если бы он так и поступил тогда в Порт Рояле?" Боль, кольнувшая его от одного воспоминания ее имени срочно требовала залить ее ромом. Глоток. Второй. Третий. Словно наяву он услышал ее звонкий мальчишеский голос, гневно выговаривающий ему: "Когда я думаю о том, что вы и ваши буканьеры творите в испанских поселениях то же самое, что сделал дон Диего и его рейдеры на Барбадосе, неужели вас удивляет, что я стремлюсь общаться с вами как можно меньше теперь, когда ваши новые обязанности удерживают вас в Порт-Ройяле? Возможно потому, что в прежние дни я уважала вас как несчастного джентльмена, жалела вас в вашем злоключении, ценила вас за ваши способности и стойкость, с которой вы переносили несчастье, я испытываю еще больший ужас от того, кем вы стали".
Блад застонал и потер лоб костяшками пальцев. Ром на этот раз оборачивался горьким вкусом пепла на языке.

Питер понял, что он не особо то и волновался по поводу действий Старого Волка. Он интуитивно ощущал, что тот поведет себя примерно так, как он и сделал. Но что дальше? Тупик. Стена, в которую он упирался лбом. При мысли, что ему нужно продолжать заниматься прежним ремеслом - пиратством и рейдами, он ощутил дикую ярость. "Но куда мне деваться?", в ярости подумал Блад. "Я сам отказался от нее". Нет, он не жалел о своем поступке и в тоже время парадоксальным образом желал, чтобы этого никогда никогда не было. Невозможная любовь к Арабелле Бишоп саднила непрестанно, отзываясь тоской и болью в самом сердце.
Питер закрыл глаза...Бешеная мысль вдруг забилась судорожной жилкой на его виске. "А что ....если...все изменить? У меня достанет сил, я знаю". Он открыл глаза и в его взоре яростью блеснула прежняя сила. Мысли, которые проносились в его мозгу, наполнили Блада бешеной решимостью действовать. "Если нагрянуть в Порт Ройяль...Может быть ...может быть она еще там"...Его дыхание участилось. "Черт бы побрал этого лондонского пачкуна. Но ведь помолвки такие долгие...Может быть он еще успеет". Сердце бешено билось в груди. "Я могу взять ее с собой" Он отметал сейчас все сомнения и мысли о том, как ему это удастся, поглощенный своим ослепляющим желанием. Он может уехать с ней в Европу, мало ли мест, где они смогут укрыться. У него есть для этого все возможности...Он увезет ее с собой. У него есть деньги...Блад думал об этом, отдавая себя всего этой безумной надежде, не позволяя себе опомниться.
"Так она и согласится", кто то издевательски рассмеялся в его голове...Блад снова вспомнил ее гневные слова:
"Вы говорите со мной таким тоном! Вы осмеливаетесь разговаривать со мной подобным образом!..... Вы имеете дерзость укорять меня за то, что я не хочу касаться ваших рук, когда мне известно, что они обагрены кровью, когда я знаю вас не только как убийцу..."
Он заскрежетал зубами, ощущая как ярость и злость наполнили его и перемешалась с нежностью и любовью к ней. Победить ее. Сделать ее своей.
Он схватит ее и заставит пожалеть обо всех словах, что она так жестоко швырнула ему. Он проткнет мерзавца Уэйда шпагой, чтобы тот никогда больше не посмел даже глаз поднять на его...на его Арабеллу.
И она станет его. Он увезет ее с собой. Рейд будет успешным. Они выманят эскадру идиота Бишопа в открытое море, а сами сделают вылазку в Порт-Ройял. Он знал что придумает, что можно бросить своим людям как кусок добычи, чтобы они поддержали его в таком мероприятии. Какое-нибудь испанское поселение вполне подойдет. Его ум в отличие от бушующих чувств работал холодно и цинично.
Люди удовлетворятся добычей, а он...он получит Арабеллу. Он представлял, как она вздрогнет, увидев его и какой будет надменной. Она смелая, он знал это. Быть может, она бросится на него или застынет в праведном негодовании.
Он представлял, как подойдет к ней и вдохнет запах ее волос. Она будет сопротивляться.
Эта мысль снова накрыла его волной мучительной боли.
Не важно, он возьмет ее все равно...и никто не посмеет ему помешать. Он увезет ее с собой. И куда бы он не повез ее, у них будет несколько дней. И ночей...Ночей!...Жаркие картины распаляли его сознание. Главное, не думать о ее презрении и слезах.
В его каюте, она будет вся его. Он словно наяву представлял, как обладает ею, как она постепенно покоряется ему..Он будет нежен с ней. О, как он будет нежен с ней. Он представил как целует эти гордые губы, срывает одежду, ласкает кожу, сламливает ее сопротивление, обнимает ее хрупкую фигурку....Мысли Блада начали путаться. Он представлял, как берет ее по всякому, как только ему заблагорассудится, заставляет ее отдаваться ему. Он учащенно дышал. Капли пота выступили на его висках.
"А что дальше?", спросил холодный трезвый голос.
"Неважно", отмахнулся Блад. "Она станет моей. Надо спешить. Бог мой, может быть она уже стала его женой и сейчас этот лондонский ловелас и хлыщ касается ее нежной кожи, снимает с нее платье, смеет прикасаться к ней и обладать ею".
Стук разбитой бутыли с ромом, которую он швырнул о переборку каюты, заставил его протрезветь на мгновение.
"Только пират может взять любимую женщину насильно", сказал он себе. "Ты не сделаешь этого". Блад снова прикрыл глаза. Но тогда нужно отпустить ее, оставить ее ему, смириться с мыслью, что она никогда не будет моей, что я даже не увижу ее никогда.."Нет!" Боль и тупик снова запустили его мысли по кругу.
"Ты сходишь с ума", произнес он вслух.

В этот момент раздался мощный стук в дверь…Интуитивная догадка подсказала Бладу, кто это может быть за мгновение до того, как дверь распахнулась и на пороге показался капитан "Антропоса" Нэд Волверстон.
"А...Старый Волк. Что на этот раз?", проговорил Питер, откидываясь на спинку своего стула.
Нэд сделал пару быстрых шагов к столу капитана и, наклонившись вперед, яростно проревел: "Боже мой, Питер! Будет ли когда-нибудь этому конец? Долго ли ты еще будешь топить себя в роме из-за этой белокожей девки из Порт-Ройяла? Гром и молния! Если ты хочешь ее, так почему ты, чума тебя задави, не отправишься туда и не возьмешь?"
При этих словах Волверстона, осмелившегося озвучить то, что только что искушало самого капитана, Блад ощутил, как темная поистине ужасная ярость начинает наполнять его до краев. Его глаза опасно сверкнули. Но Нэд в своем негодовании не заметил этого.
"Можно быть милой с девкой", продолжил Старый Волк, "если это даст тебе ключ к ее пещерке. Но я лучше сдохну, чем стану отравлять себя ромом из-за кого то, кто носит нижнюю юбку. Это не для меня. Если больше никакие дела тебя не прельщают, то почему бы тебе не напасть на Порт-Ройял? Какая к дьяволу разница, что это английское поселение? Там распоряжается полковник Бишоп, и среди твоих парней найдется немало тех, кто последует за тобой хоть в ад, лишь бы схватить этого мерзавца за горло. Мы сможем это сделать, я уверяю тебя. Нам нужно только дождаться дня, когда из Порт-Ройяла уйдет ямайская эскадра. В городе найдется немало добра для парней, а ты получишь свою девку. Давай я поговорю с ними об этом?"
Ужас от предлагаемого Старым Волком, смешавшийся с ужасом от себя самого, буквально мгновение назад почти всерьез обдумывающего тот же самый план, оглушающий ударом обрушился на Питера.
Ярость, бешеная и убийственная, наполнила все его существо...Он поднялся на ноги и обрушил всю силу своего гнева и боли на Старого волка..."Ты сейчас же уберешься из моей каюты или клянусь Небом, отсюда вынесут твой труп. Как ты посмел, пес безмозглый, являться ко мне с таким предложением?" Ярость оглушила его настолько, что он впоследствии даже не мог вспомнить, что еще он сказал Нэду. В памяти остались лишь неожиданный страх и безмерное удивление, осветившие лицо старого пирата и шок, отразившийся в его единственном глазу, а также и то, с какой поспешностью тот покинул его каюту.

Медленно, какими-то неуклюжими рывками, Блад опустился на свой стул. Закрыв лицо ладонями, он почувствовав влагу. Питер оторвал ладони от своего лица и понял что плачет...Слезы сами струились по его щекам...Он выдохнул и позволил им высохнуть. Глядя прямо перед собой он видел силуэт прозрачной фигурки, излучавшей чистоту и свежесть, сострадание и доброту...Она уходила от него все дальше и дальше.
"Она никогда не станет твоей. А ты никогда больше не будешь пиратом", промелькнула мысль в его голове.
"Все. С пиратством покончено" произнес он в пустоту своей каюты. "Я клянусь себе в этом". В это мгновение что-то расправилось в нем, готовое обратиться к свету...Но до рассвета было еще далеко.