Я рада постучаться в это сообщество.
Решила поместить здесь начало моего фика "Злейший враг". Я его выкладывала на соо Сабатини, но с тех пор текст значительно изменился. Если будет интересно, продолжу
Я оттолкнулась от главы "Цена предательства", но представила, что капитану Бладу не удалось спастись, когда его пленил Каузак и попал он в руки губернатора Ямайки
Основные персонажи: Питер Блад, Арабелла Бишоп, Полковник Бишоп, Джереми Питт, Волверстон, Лорд Джулиан Уэйд.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Мистика, Hurt/comfort, AU
читать дальше
1. Похищение
читать дальше
Питер Блад устало облокотился на планшир, наблюдая за разгрузкой «Арабеллы». Сегодня ровно три месяца с того дня, как они вернулись с Ямайки после его неудачной попытки пойти на королевскую службу. Все это время он постарался до предела загрузить себя делами.
К сожалению, никаких крупных операций не подвернулось, но он не давал покоя ни себе, ни своим людям, действуя силами всей свой эскадры или в одиночку. Они взяли на абордаж несколько кораблей, впрочем обошлось почти без потерь, потому что большинство капитанов предпочло сдаться, едва завидев кто приближается к ним.
Возвращаясь из плавания, Блад был готов без промедления отправиться в новое, берясь даже за доставку скоропортящегося или особо ценного груза в ближайшие к Тортуге колонии, за хорошую плату, само собой. Он нигде не останавливался дольше, чем это требовалась для разгрузки корабля и пополнения припасов.
Корсары, непривычные к подобному, ворчали. Впрочем, они исправно получали свою долю, так что это было скорее для порядка. К тому же, все, кто ходил на «Арабелле» боготворили своего капитана. Блад проделывал все это, чтобы не думать, не помнить о... Нет, он не даст этой тени появиться вновь из дальнего уголка своей души, куда он пытался ее упрятать.
Сегодня, едва они пришвартовались, на палубу запрыгнул мальчишка–посыльный от его превосходительства губернатора Тортуги. В записке, адресованной «моему дорогому другу», фактически значился приказ явится вечером на прием, который собирался дать губернатор.
Это была уже не первая попытка вытащить его на берег, и он, как и прежде, хотел отказаться, собираясь с утренним отливом выйти в море, но Волверстон заявил, что еще немного и люди взбунтуются. Виданное ли дело, три месяца им не удается промочить горло в хорошей таверне, да с негордой красоткой на коленях. Зачем им тогда вообще нужны деньги, гневно вопросил он.
Капитан Блад рассмеялся, что случалось редко в последнее время, и велел им убираться вон. Сам он решил принять приглашение губернатора. К тому же в записке присутствовал намек на какие-то важные вопросы, подлежащие обсуждению.
-Когда ты вернешься, Питер? - спросил подошедший Волверстон.
- Не знаю, возможно к полуночи.
- Я пришлю эскорт.
- Вот еще, зачем? Раз уж я решил развеяться, прогуляюсь при луне, заодно отдохну от ваших гнусных рож.
- Но...
- Не стоит и обсуждать, это приказ.
Волверстон ворчал еще что-то, но капитан уже не слушал его. Он щелчком расправил манжет и сошел на берег.
Прием, как всегда, оказался на высоте. Блад заметил, что Мадлен, старшая дочь губернатора, спасенная им от Левассера, весь вечер не сводила с него лучистых глаз. Блад знал, что для нее является идеалом девичьих грез, и всегда старался обращаться любезно и не более того, но в этот вечер он вдруг увидел ее по-новому, а самое главное, почувствовал, как его тело откликается на призывный и страстный взгляд.
Прием подошел к концу, и д’Ожерон пригласил его для обсуждения неких деловых предложений.
Они расположились в библиотеке, и губернатор торжественно достал темную пузатую бутылку и два небольших серебряных бокала.
- Мой друг, сегодня я дам вам попробовать особый напиток, мне доставили его на днях из Франции, он намного лучше и благороднее по вкусу, чем ром, и не уступает по крепости! - говоря это, месье д'Ожерон протянул наполненный бокал Бладу. - Его хранят в дубовых бочках, и это способствует появлению особого вкуса...
Действительно, напиток имел необычный вкус и тонкий аромат, но не это же собирался обсуждать его превосходительство.
И вдруг, безо всякого перехода, губернатор заявил:
- Мы, ваши друзья, беспокоимся о вас.
- Вот как, и отчего же?
- У вас крайне усталый вид, и еще мне кажется, что раньше в вас горел огонь, а теперь...
- Погас, признаю.
Они помолчали, смакуя напиток.
- Вы никогда не думали женится?
Блад даже рассмеялся от неожиданности:
- Что, я так плохо выгляжу?
- Боже упаси! Но приходит день, когда оказываешься на распутье...
- И, по вашему мнению, я должен обзавестись славной женушкой, надеть ночной колпак и усесться писать мемуары?
- Нет, но вы могли бы заняться чем то... менее рискованным. Насчет мемуаров, это могло бы весьма прибыльным делом, в Европе они разошлись бы мгновенно. Вы же деловой человек, а не только корсар! Ваши средства, которыми вы поручили мне распоряжаться, надежно пристроены в векселя французских банков, и я переправляю их для хранения в Париж, зачем вам и дальше продолжать рисковать собой? Вы можете вести весьма и весьма состоятельную жизнь.
- И кого же вы предлагается мне в жены? Вы же не просто так заговорили о женитьбе.
- Мадлен.
- Мадлен? И вы туда же?
-Да, до недавнего времени я не относился к этому серьезно, ведь это были только мечты моей дочери да досужие сплетни, но, как мне кажется, что-то изменилось, вот и сегодня вечером... Я видел, как вы смотрели на нее.
- Ничего не укроется от глаз губернатора Тортуги...
- На то он и губернатор, – д’Ожерон шутливо погрозил Бладу пальцем. - Во всяком случае, обещайте подумать.
- Обещаю. Вы только это хотели мне сказать?
- Нет. Вы знаете, скольких могущественных врагов имеете?
Капитан Блад знал, что он объявлен вне закона. Король испанский, король английский, а где-то еще скитается по морям дон Мигель, да и про губернатора Ямайки нельзя забывать — все они искали способа его уничтожить. И это не говоря о более мелких противниках, пиратских капитанах или членах их команд, интересы которых он когда-либо ущемил.
- Разумеется, у меня нет недостатка во врагах. За известность надо платить. Однако здесь, на Тортуге, у меня врагов нет.
- Вы уверены?
- Да. Право, вы так встревожены, вам что-то известно?
- Ничего конкретного. Мне недавно сообщили, что губернатор Ямайки, старый ваш знакомый, назначил баснословные деньги за вашу голову, а если кто-то сможет захватить вас живым, то получит вдвое больше. Он человек настойчивый, насколько я знаю.
- Губернатор Ямайки высоко меня ценит. Я слышал, что и дон Мигель добивается подобного...
- Не шутите с этим. На днях кто-то через третьи лица осторожно пытался предложить мне выгодную сделку... Помочь заманить вас в западню. Я, как вы понимаете, отверг грязное предложение, но кто-то может и согласиться. Что вам известно о Каузаке?
- Я не видел Каузака со времени Маракайбо и, признаться, думал, что его нет больше на Тортуге.
- Так вот он появился вновь! – воскликнул д’Ожерон
Блад задумался. Впервые он видел губернатора таким обеспокоенным. Пожалуй, он поторопился, заявив, будто у него нет врагов на Тортуге.
- Вот как, но было бы опрометчиво с его стороны угрожать мне. Особенно здесь, на Тортуге. Он слишком труслив и глуп для этого.
Похоже, что его слова не убедили д’Ожерона, но Блад уже поднялся:
- Благодарю вас за прекрасный вечер и интересную беседу, я все обдумаю. Ваш напиток божественен.
Губернатор в отчаянии всплеснул руками:
- Но хотя бы обзаведитесь охраной! Я прикажу моим людям сопровождать вас до порта или, если желаете, предоставлю вам мою карету!
- Благодарю, но не стоит. Я хочу немного пройтись в одиночестве.
Питер Блад покинул гостеприимный губернаторский дом и быстро зашагал в тёплом сумраке южной ночи в направлении порта. Ему вспомнилась мадемуазель д’Ожерон, ее грация, ее статная фигура с высокой и пышной грудью, ее темные страстные глаза и смуглая кожа, и он с удивлением почувствовал, что его влечет к ней. Он не был монахом, но был весьма разборчив в связях, и уже давно ни одна женщина не вызывала такой интерес и такое желание, ни одна, кроме...
«Хватит, - сказал он себе, - думай лучше о Мадлен».
О Мадлен думать было приятно, пожалуй, губернатор прав, пора наконец-то остепениться.
Он не заметил, как миновал центр города и затем свернул на безлюдные окраинные улочки, невдалеке показались темные громады портовым складов и уже чувствовалось соленое дыхание океана, когда жалобный тонкий крик прорезал ночную тьму. Блад остановился.
Кричала женщина, что было для этого района делом вполне обычным, и он ни за что бы не стал обращать на это внимания, но в крике не было хриплых и визгливых ноток, характерных для портовых шлюх, это была явно совсем юная девушка или даже ребенок.
Выругавшись и проверив пистолет, он шагнул в узкую темную улицу между лепившихся одна к другой хибар. Он слышал какую-то возню впереди, но глаза еще не успели привыкнуть к темноте. Но едва он сделал пару шагов, ориентируясь на звуки, как что-то метнулось ему под ноги, а на голову обрушился удар. Приземистая тень склонилась над ним и принялась сноровисто вязать поверженного капитана по рукам и ногам.
- Отпусти девку, - проворчал человек своему сообщнику, который удерживал извивающуюся щуплую девчонку–дитя трущоб.
Та мгновенно исчезла во мраке. Закончив с узлами, он приподнял Блада за плечи и махнул рукой своему товарищу, тот послушно подхватил капитана за ноги, и похитители со своей ношей скрылись в лабиринте между длинными бараками.
... Пробуждение было малоприятным. Мало того, что капитан Блад ощутил, что спеленут по рукам и ногам, как младенец, так еще и узнал того, кто склонялся над ним. Это был коренастый, похожий на обезьяну человек, в грязной, потрепанной рубахе, его маленькие глазки смотрели на капитана со злорадством и ненавистью. Каузак!
Блад осмотрелся и обнаружил, что находится в старом лодочном сарае, давно уже не используемом из-за ветхости. Рокот прибоя слышался совсем рядом, а это значит, они в дальнем конце порта, куда мало кто мог забрести даже и днем, не то, что ночью. Плохо. Он постарался подавить наполнявшую его ярость, понимая, что надо действовать иначе.
- Давненько не виделись, Каузак! Каким ветром тебя занесло на Тортугу?
- Вряд ли этот ветер будет тебе попутным, капитан. Ты отплавался, и тебе не помогут ни твой змеиный язык, ни твои люди!
Блад посмотрел на его сообщника, пытаясь определить, можно ли как-то повлиять на него, и увидел здоровенного парня с тупым, маловыразительным лицом и плоским лбом. Похож на слабоумного. Очень плохо. В иной ситуации можно было бы попытаться стравить этих двоих, сыграв на алчности и зависти, но в этой!
- Не смотри на Тома, мистер, я его прихватил как вьючное животное, он слушается только меня.
Похоже, милейший Каузак резко поумнел и научился читать мысли...
- Могу ли я узнать, как ты намерен со мной поступить?
- Ты слишком много говоришь и задаешь много вопросов, вон гляди и Тому это не нравится, – Каузак показал на невнятно заворчавшего партнера. – Не пытайся меня заболтать, я поклялся отмстить тебе, я бы сделал это бесплатно!
«Бесплатно? Конечно же, за меня обещан большой выкуп... Попытаться дать больше?»
- Ты отказался бы от денег? Никогда не поверю!
Каузак, казалось, смутился, видимо и вправду это было далеко от истины. Может, все же удастся сыграть на этом?
- Так кто тебе пообещал заплатить? - оставалась маленькая надежда, что это мог быть один из обиженных капитанов, а с ними всегда был шанс договориться.
- Скоро узнаешь, но я уверяю, тебе не понравится, – Каузак тихо и зловеще рассмеялся.
- А все ли пойдет так, как надо? Может, вместо обещанных денег ты получишь несколько дюймов стали под сердце, а, Каузак? А я предложу тебя двойную, тройную цену. Ты знаешь, что я достаточно богат и к тому же держу слово.
Каузак явно колебался, все-таки жадность перебарывала новоприобретенные умственные способности, и у Блада зародилась надежда. Он попробовал зайти с другой стороны:
- В городе знают, что ты угрожал мне. Думаешь, что мои ребята не отыщут тебя?
- Да кто сказал, что я собираюсь здесь задерживаться? Не грози мне, капитан!
- По-твоему, они ограничатся в своих поисках только Тортугой? Да и сдается мне, ты и сам не уверен в честности... заказчика. При других обстоятельствах я бы заключил с тобой пари, ставлю на то, что он тебя обманет. Зачем такой риск? Я не понимаю, с чего ты так взъярился на меня, будь ты чуть умнее, не остался бы ни с чем после Маракайбо. Сейчас ты можешь отомстить мне и по-другому, например, я отдам двойную твою долю. Сколько тебе предложил заказчик?
Блад говорил спокойно и уверено, даже насмешливо, но особой уверенности не чувствовал. Несмотря на свои колебания, Каузак продолжал кидать на него злобные взгляды, и нельзя было понять что происходит у него в голове. О том же, кто заказчик, думать не хотелось вовсе, что дон Мигель, что полковник Бишоп стоили друг друга. Пожалуй, он предпочел бы испанца, если тут уместно говорить о выборе. В обоих случаях его ждет смерть, но испанец просто вздернет его на нок-рее, а полковник... О, зная его изуверские наклонности, подогретые давней ненавистью... Блад почувствовал, что холодный пот выступил у него на лбу, представив, что может сделать с ним Бишоп. Все-таки вряд ли это был другой пират, которому он мог перейти дорогу.
Конечно, его люди отомстят, но ему-то будет все равно. Сюда они точно не доберутся вовремя. Отчаяние понемногу овладевало им. Но он продолжал бороться.
- Ну так что, Каузак? Двойная доля и слава о том, что ты смог взять выкуп с самого капитана Блада или сомнительная перспектива получения вообще каких-либо денег и вечный страх за свою жизнь?
В глазах Каузака вспыхнула алчность, и Блад готов был торжествовать победу, но в этот миг раздались шаги, и в сарай быстро вошли несколько человек.
- Хороший улов, Каузак – сказал с властными нотками в голосе один из вошедших, высокий светловолосый мужчина с холодными серыми глазами, по-видимому старший.
Сказано было по-английски, а одежда рыбаков не скрывала военной выправки, и у Блада сжалось сердце. Он не успел!
- Капитан Блад, добрый вечер!
- Простите, не имею чести быть представленным.
- Лейтенант флота Его Величества Якова II Джеймс Карринг.
... Двадцативосьмилетний Джеймс Карринг, три года назад произведенный в лейтенанты лично вице-адмиралом Крофордом за храбрость и находчивость, проявленную в одной из стычек Ямайской эскадры с французскими каперами, с тех пор был на хорошем счету у вице-адмирала, запомнившим его. Поэтому Крофорд и назвал его имя во время совещания с старшими офицерамии эскадры, состоявшегося два месяца назад и проходившего в режиме строгой секретности.
Лейтенант совсем не обрадовался, услышав от капитана «Ориона», фрегата на котором он служил, приказ возглавить операцию по захвату пиратского капитана по имени Питер Блад. Карринг предпочитал сойтись в открытом бою со своим противником, а не наносить удар исподтишка. Но приказы не обсуждают. У самого Крофорда был в свою очередь другой приказ, исходивший непосредственно от губернатора Бишопа.
Губернатор приказывал подобрать дельных людей для поимки дерзкого пирата, при упоминании о котором Бишоп всегда впадал в состояние крайнего раздражения. Особенно это раздражение усилилось после того, как капитан Блад, по странной прихоти судьбы, оказавшийся было на королевской службе, вернулся вновь к своей пиратской деятельности. Лейтенанту не довелось увидеть знаменитого корсара, его «Орион» вместе с частью эскадры был в то время на патрулировании.
Три недели назад эскадра осталась крейсировать в условленном месте, в паре дней пути от Тортуги, а Карринг, постаравшийся успокоить свою совесть мыслями о том, что речь идет о преступниках, пиратах, представляющих из себя коварного и бесчестного врага, в отношении которого годятся и такие методы, отправился с группой матросов на рыбацкой шхуне в Кайонскую гавань.
Губернатор Ямайки изредка получал сведения о том, что происходило на Тортуге от одного из владельцев бесчисленных кабачков Кайоны. Именно этот человек и указал лейтенанту на недавно вернувшегося на Тортугу Каузака, который подходил в качестве одного из возможных исполнителей.
Та быстрота, с которой Каузак согласился предать своего бывшего соратника и жадный блеск, появившийся в его глазах при виде щедрого задатка, вызвали отвращение у Карринга и заставили его неугомонную совесть замолкнуть.
«Эти мерзавцы, как пауки в банке, ждут только случая чтобы вцепиться в друг друга», - подумалось ему.
Оставалось лишь выбрать момент, потому что, к неудовольствию Карринга, Питеру Бладу не сиделось на месте, появлявшись на несколько часов в порту, он даже не сходил с борта своего корабля. Истекало время, в течении которого эскадра Бишопа должна была дожидаться Карринга, и он уже подумывал, что придется вернуться ни с чем, как вдруг Каузак сообщил ему, что Питер Блад отправился в гости к губернатору д'Ожерону, и все можно будет осуществить этим вечером...
Лейтенант с невольным любопытством окинул взглядом плененного пирата. Экий франт, встретишь такого на улице, и ни за что не подумаешь, что перед тобой морской разбойник... Вылитый лорд или, скорее, благородный дон, судя по испанскому камзолу. Но надо было спешить. Он, повернувшись к своим людям, скомандовал:
- Джон и Генри, доставьте груз на борт. Мы отплываем немедленно, вот только рассчитаюсь с нашими друзьями.
В приказе, полученном им, подчеркивалось, что никто не должен был узнать, кто захватил капитана Блада. Согласившись участвовать в этом, Каузак тем самым подписал себе смертный приговор. Несчастный слабоумный заставил Карринга заколебаться ему не хотелось лишать его жизни. Вряд ли он мог выдать их, но сообщник Каузака вдруг с рыком пошел на него, подняв над головой остаток кормы старой лодки, брошенной за ненадобностью...
Блад, которого уже вынесли из сарая, услышал два выстрела и понял, что выиграл бы пари, но ничего нельзя было поделать. Он увидел недалекие огни порта, корабли на рейде, казалось, что он даже различает свою «Арабеллу»... Мысль о том, что свобода в двух шагах, была настолько мучительна, что он начал биться в своих путах и тут же услышал спокойный голос Карринга:
- Не трепыхайтесь, капитан, это бесполезно.
Его погрузили в шлюпку и через несколько минут уже поднимали на борт небольшого судна с потушенными огнями. Пленника занесли в довольно просторный и сухой трюм, освещенный тусклой лампой. Появился Карринг и разрезал путы, а вместо них надел приготовленные цепи с кандалам:
- Думаю, в них вам будет удобнее, чем связанным.
- Куда вы меня везете?
- Вас ожидает на аудиенцию его превосходительство губернатор Ямайки. Мы встретимся с его эскадрой через сутки. Пока же отдыхайте.
Его лицо было волевым и открытым, и Блад, не желающий сдаваться даже сейчас, внимательно посмотрел ему в глаза.
«Этот человек мог бы быть моим другом», - почему-то пришло ему в голову.
Карринг холодно сказал:
-Я проинструктирован о ваших дипломатических способностях, мистер Блад. Не пытайтесь использовать их на мне. Не всех можно купить, и не только вы придумываете хитроумные операции. Да и удача не всегда на вашей стороне. Вас переиграли, смиритесь. Сейчас вам принесут еду и воду, я не желаю вам лишних страданий.
Питер Блад, не смотря на тоску, наполнявшую его сердце, ответил любезной улыбкой:
- Сутки – это довольно долгий срок, многое еще может произойти. Вас могут взять на абордаж, может разразиться шторм и отнести корабль далеко от места встречи или мы все и вовсе пойдем на дно, или наконец, я разобью себе голову этими цепями.
Неожиданно Карринг усмехнулся в ответ:
- Вы мне нравитесь, мистер Блад. Не думаю, что вы покончите с собой, вы из тех, кто борется до последнего. Насчет остального – все в руках божьих, хотя погода стоит отличная и вряд ли кому-то взбредет в голову атаковать старую рыбацкую шхуну. Всего хорошего.
И дверь за ним закрылась.
2. Гостеприимство губернатора Ямайки
читать дальше Стук захлопнувшейся двери похоронным звоном отозвался в голове Питера Блада. Не желая смиряться, он осмотрел свои цепи, надеясь отыскать какой-либо изъян, попробовал раскачать крюк, которым они крепились к переборке, однако все было сделано добротно и аккуратно, как и подобает в старой доброй Англии.
Блад прислушался было к волнам, равномерно бившими в борт шхуны, но в это время года штормы довольно редки. Тогда он сел на пол и задумался. Его мозг лихорадочно работал, но ничего стоящего в голову не приходило. Разве что надеяться на безумного пирата, польстившегося на жалкую добычу.
Оставалось положиться на судьбу, надеясь, что госпожа Удача, столь щедро до сих пор одаривавшая его своими милостями, не отвернулась от него.
Как человек умный и мужественный, Питер понимал, что шансы на спасение ничтожны. Впереди ждали муки и смерть, но он не давал взять над собой верх тоске и страху, страху существа из плоти и крови, страстно желающего жить.
Пришел один из моряков и поставил рядом с пленником поднос с немудреным ужином, в виде хлеба, солонины и кувшина с водой.
Потом все стихло. Минуты текли, сливаясь в часы. Все так же плескалась вода за бортом да слышалось потрескивание переборок старого корабля. Блад сидел неподвижно, наверно начал даже задремывать, и вздрогнул, потому что в его голове прозвучал глухой голос:
«Смерть - это очень важно. Не всегда люди помнят прожитую жизнь воина, но про его достойную смерть рассказывают у ночных костров. И про недостойную тоже.»
Он вспомнил о Пако. Невысокий индеец, последний из истребленного племени, с непроизносимым именем, в вольном переводе превратившимся в Разговаривающего-С-Духами, и сокращенного до простого «Пако», колдун и сын колдуна. Раб какого-то окончательно опустившегося испанского гранда.
Пако был случайно спасен командой Ибервиля со взятого на абордаж «испанца» год назад. Он был прикован в самой дальней каморке тонущего корабля и не издавал ни звука. Его обнаружил слишком любопытный или слишком жадный из корсаров Ибервиля.
Пако понимал испанский, но его, в свой черед, понять было трудновато даже Бладу, хотя со временем индеец стал говорить очень неплохо и даже выучил несколько английских слов. Ибервиль преподнес его своему командиру в качестве любопытной диковинки.
Он вспомнил свои беседы с Пако. Первое время странный индеец забавлял его. Узнав, что имеет честь общаться с колдуном да еще и своим коллегой-врачевателем, он начинал слегка поддразнивать Разговаривающего–С–Духами. Как-то он спросил:
«Что же ты не вызвал гром и молнии на голову твоего хозяина?»
«Пако может говорить с Айа-Духами ушедших. Может попросить Ка-Дух, что вышел из тела, но еще не вступил в Верхний мир, вернуться, если очень нужно... Отогнать или приманить зверя. У всего есть Ка, но когда мой прежний хозяин и его воины напали на нашу деревню, Пако решил, что это демоны. У них не было Ка. Позже Пако понял, что ошибается, у большинства белых людей есть Ка. Но он спит..»
«Ты можешь убить человека?»
Пако недовольно отвернулся и буркнул:
«Пако может попросить Ка уйти. Пако не нравится делать это.»
«А у меня есть Ка?» - усмехнулся капитан Блад.
«Есть».
Тут уж Бладу стало вдвойне любопытно:
«Попробуешь разбудить?»
«Зачем тебе?»
«Проверю, настоящий ли ты колдун».
Пако пристально посмотрел на него и от взгляда непроницаемых черных глаз Бладу стало не по себе. Ему показалось, что чья-то рука слегка сжала его сердце, чуть сильнее, сильнее. Корсар замер, не в силах отвести глаз от лица индейца. Затем рука исчезла, но по телу прошла волна жара, чтобы взорваться в голове мгновенной болью.
Губы колдуна скривились в подобии улыбки:
«Проверил? Теперь берегись, твой Ка стал видимым для наших демонов».
Блад перевел дух:
«Дьявольщина какая-то».
Но с тех пор стал гораздо серьезнее относится к маленькому индейцу. Он даже позволил ему натаскать в его каморку на «Арабелле» разнообразные местные растения, из которых колдун готовил снадобья, применяемые у индейцев, испытывая еще и профессиональное любопытство.
Надо сказать, снадобья оказались весьма действенными, но мало кто из его бесстрашных корсаров отважился прибегать к нем. Некоторые втихомолку скрещивали пальцы от сглаза, едва завидев невысокую плотную фигуру индейца
В другой раз, вспомнив истории про северных индейцев, Блад спросил:
«Я слышал, на севере живут другие народы, немного похожие на вас. Когда они попадают в плен, в ответ на пытки врагов они улыбаются, и считается делом чести не выдать своих страданий. Ваши воины могут так же?»
«Могут, только это нельзя делать часто или долго. Когда война или перед лицом врагов».
«Почему?»
«Тело, - индеец похлопал себя по животу, - не делается крепче. Можно отогнать боль, но потом она вернется. И выпьет твою жизнь».
«И ты знаешь, как отогнать боль?»
Индеец молча кивнул, явно не желая продолжать разговор.
«Послушай, - сказал Блад, - у меня много врагов».
Он напустил на себя мрачный вид, хотя синие глаза смеялись, и продолжил, надеясь, что нашел вескую для индейца причину:
«Если меня возьмут в плен, я хочу показать им пример достойной смерти».
Колдун покосился на него:
«Ты стар, наши юноши начинают постигать это умение, как только войдут в возраст воинов».
Корсар усмехнулся:
«Я быстро учусь».
«Хорошо, - ответил индеец. - Ты был добр к Пако, последнему из своего народа. Пако не знает, как делают другие, но в его народе было два пути. Один простой: надо увидеть на что, похожа боль, и извлечь это из своего тела, подходит для малой боли. Другой сложный и опасный: твоему Ка надо позволить выйти, но держать его все время рядом, иначе Ка превратится в Айа. На втором пути тебе будет все равно, что делают с твоим телом. Беда только в том, что потом почти всегда Ка некуда возвращаться. Попробую научить тебя хотя бы первому пути».
Питер Блад отчасти для развлечения приступил к занятиям с колдуном, но постепенно втянулся всерьез. Тот учил его сосредотачиваться, глядя на воду или огонь, и очищать мозг от суетных мыслей. Особое место отводилось правильному дыханию. Затем пошли задания посложнее, и колдун довольно хмыкал, следя за успехами корсара.
«Жаль, что я в последнее время совсем забросил это, - подумал он, возвращаясь от воспоминаний к реальности. - Но я попытаюсь воспользоваться хотя бы тем, что успел узнать».
Твердо сжатых губ Блада коснулась улыбка: если придет время умирать, он постарается не доставить полковнику Бишопу удовольствия своими воплями.
Он потянулся, насколько позволяли цепи, и улегся на тюфяк, брошенный на пол.
Нужно спать и копить силы, – сказал он себе.
Следующий день выдался таким же погожим, как и предыдущий, разве что ветер немного ослаб. Об этом сказал лейтенант Карринг, заглянувший в трюм проверить, как дела у пленника и не нужно ли ему чего. Блад немедленно указал ему на свои цепи:
- Эти железные украшения совсем не подходят к моему костюму.
Это вновь вызвало у лейтенанта усмешку, определенно пират начинал нравится ему своей дерзостью. Он сообщил, что их путешествие немного затянется и встреча с эскадрой Бишопа произойдет лишь завтра.
- О, я не тороплюсь, – заверил его пленник. – Думаю, что и так придется злоупотребить гостеприимством губернатора Ямайки.
После ухода лейтенанта Блад вернулся к прерванным занятиям, вспоминая, чему научил его индеец. Остаток дня прошел незаметно. Ночью он постарался как следует выспаться.
На следующее утро на головой раздался топот множества ног, дверь отварилась, и в трюм вошли солдаты.
Блад спокойно позволил им вывести себя. На палубе он огляделся, жадно вдыхая морской воздух. Ярко светило солнце, а вокруг высились огромные корабли ямайской эскадры. Шлюпка с матросами ожидала их у борта шхуны, и через несколько минут пленник уже был на флагмане.
-Доброй пожаловать, капитан Блад! Постараюсь сделать ваше пребывание здесь как можно более занимательным! - разделся знакомый голос, полный издевки и ненависти.
Корсар оглянулся и бесстрашно глянул в лицо полковника Бишопа, подходившего к нему.
- Полковник, ваша привязанность ко мне воистину беспредельна! Ведь каждый раз, когда мы встречаемся, вы совершаете небольшое купание. Впрочем, это вполне отвечает моим врачебным рекомендациям, и явно идет вам на пользу, - его голос звучал насмешливо и дерзко.
Бишоп побагровел:
– Эй, что ждете! Немедленно бросьте мерзавца в трюм! И не давать ему ни пищи, ни воды. Ему они не понадобятся!
-Ваше превосходительство, не торопитесь! – Блад узнал лорда Уэйда, надо же, и этот хлыщ тут! – Зачем эти излишества? Мне нужен этот пират для публичного суда.
-Хорошо,- недовольно проворчал Бишоп. – Воду дайте. Я побеседую с ним позже. Мы немедленно идем в Порт-Ройял.
Госпожа Удача не пожелала вмешаться.
Капитан Блад оказался в руках своего злейшего врага, гостеприимством которого ему предстояло насладиться сполна.
3. Невеста его светлости
читать дальшеАрабелла выехала на вершину холма и послала кобылу в галоп. Свежийй утренний ветерок трепал ее волосы.
Из форта донесся пушечный выстрел, и девушка придержала лошадь, встревоженно глядя в сторону моря: сейчас, в отсутствие ямайской эскадры, город оставался беззащитным перед любым мало-мальски серьезным противником. Но опасения были напрасными, она узнала корабли, это эскадра ее дяди входила в родную бухту. Девушка слегка поморщилась. В последнее время дядя мог говорить только о своих планах поимки капитана Блада.
Она не спешила продолжить свой путь, ей нравилось смотреть отсюда на бесконечно меняющуюся и в то же время такую неизменную бирюзовую стихию.
Девушка подумала, что стала чаще приезжать сюда и долго глядеть на горизонт, где растворились белые паруса корабля, носящего ее имя.
Питер Блад... уже больше трех месяцев прошло, как они виделись в последний, скорее всего, действительно в последний раз. И разве не она тому виной? Ах, сколько же раз за это время она упрекала себя! Ведь если б не ее слова... Как можно было быть такой жестокой и глупой! Почему она с такой готовностью поверила грязным сплетням о нем и даже не пожелала выслушать его самого? Ах, если бы можно было повторить тот разговор! Но он ушел так стремительно, а потом было уже поздно.
«Питер, - мысленно она позволяла себе называть его по имени,- если бы вновь увидеть тебя, я бы постаралась все объяснить. Ведь та история с мадемуазель д'Ожерон... Услышав ее, я чувствовала такой гнев... и такую боль... Ну почему я оказалась настолько глуха к голосу собственного сердца, ведь я знаю, что ты единственный мужчина, кого я могу любить.»
Затем ей пришла в голову мысль, что капитан Блад был бы в состоянии взять город. Если бы он пришел за ней, она пошла бы с ним на край света! Но потом она одернула себя:
«Что за вздорные фантазии, как можно желать такого! А сколько бы было невинных жертв!»
Она вздохнула и подумала, что невинные уже гибли в течение этих месяцев от рук людей, которыми командовал Блад.
Девушка тронула кобылу хлыстом и поехала шагом. Она отпустила поводья, позволяя лошади самой выбирать себе путь, а сама погрузилась в свои противоречивые переживания.
Умное животное проследовало прямиком к губернаторскому дому и остановилось перед воротами, изогнув шею и вопросительно косясь на свою неподвижно сидящую хозяйку, только тогда девушка очнулась от своих дум.
Странно, но полковник Бишоп не появился к обеду, хотя флагман эскадры уже давно бросил якорь на рейде. Не пришел и лорд Джулиан, который был частым гостем в их доме. Последнему обстоятельству Арабелла была скорее рада. Слишком пристальным был в последнее время его взгляд, слишком часто он позволял себе касаться ее руки, когда в этом не было необходимости, слишком тесно прижимал к себе, когда она принимала его приглашение на танец на губернаторских балах.
Арабелла распорядилась подать простой обед к себе в комнаты, ей не хотелось находиться одной в огромной пустой столовой.
После обеда девушка вышла в тенистый сад и устроилась с книгой в удобном кресле. Но через некоторое время поняла, что без конца пробегает глазами одну и ту же строчку. Она отложила книгу и встала, чтобы пройтись.
- Добрый день, мисс Бишоп! Позвольте прогуляться вместе с вами?
К ней подходил лорд Уэйд. Арабелла учтиво ответила, пряча досаду:
- Добрый день, лорд Уэйд, все ли благополучно было в плавании?
- Да, благодарю вас, более чем! - и он как-то странно, искоса, посмотрел на девушку.
Он явно собирался что-то сказать, но Арабелла спросила:
- Вы не знаете, где мой дядя? Он не пришел к обеду.
- Не пришел? – он казался удивленным и даже слегка обеспокоенным.
- Что-то случилось?
- Да, - он продолжал что-то обдумывать, хмуря брови, и наконец промолвил: - Мисс Бишоп, ваш дядя три дня назад захватил капитана Блада.
Наверное, она побледнела, потому что лорд Джулиан обеспокоенно вгляделся в ее лицо.
- Это правда? – едва произнесла она чужими, помертвевшими губами.
- Да, я видел пленника.
- И мой дядя сейчас...
- Полковник Бишоп собирался допросить капитана. Нам нужны кое-какие сведения о его людях, если мы хотим очистить Карибское море от пиратов...
- Допросить?! – Арабеллу начала бить дрожь. – Вы хотите сказать... пытать?
- О, не волнуйтесь же, это вовсе не обязательно. – однако в голосе лорда Джулиана не было никакой уверенности. - Если капитан пойдет на сотрудничество...
- Не считайте меня ребенком, вы прекрасно знаете о намерениях моего дяди в отношении капитана, он не раз делился ими! И то, что такой человек, как Питер Блад,никогда не будет... сотрудничать.
Она вдруг сжала руку лорда Уэйда.
- Прошу вас, вмешайтесь именем короля! - она подавила рыдание и продолжила со страстной мольбой в голосе: - Не позволяйте моему дяде совершить еще и этот грех, ведь он уже потопил свою душу в ненависти! Ни одно живое существо не заслуживает мучений, даже преступник! Избавьте капитана Блада от этого! Если он виновен, пусть его приговорит суд! А дальше судия небесный воздаст по справедливости! Вспомните наш разговор, вы дали слово помочь ему!
Джулиан молча смотрел на нее, думая о своем:
«Как же она прекрасна ! Ах, грудь так и вздымается от волнения, а эти глаза! Слезы заставляют блестеть их еще ярче.»
Сейчас он желал обладать ею как никогда раньше:
«Какая она страстная, а казалась такой холодной, неприступной... Сколько же огня скрывается в ней... Я должен заполучить ее. А ведь пожалуй, это и есть мой шанс.»
Вслух же он сказал мягко и вкрадчиво:
- Но какое же мне дело, что сделает губернатор колонии с пиратом. Да, я помню свои слова, но политическая ситуация изменилась. Его Величество ясно дал понять, что не желает больше слышать имя Питера Блада. А теперь опасность, исходившая от пирата, устранена. Но вот если меня попросит моя прекрасная невеста, у которой доброе и великодушное сердце...
Арабелла отшатнулась как от удара:
– Нет, вы не можете требовать этого! – воскликнула она в отчаянии.
- Но ведь и ваша просьба... необычна. Видит Бог, мисс Бишоп, что я люблю вас. Для меня любое вмешательство в судьбу государственного преступника будет очень рискованно. Но ради моей будущей жены я готов на все, даже на этот риск.
Девушка прижала пальцы к вискам, сердце ее болезненно и гулко колотилось в груди. Потом у нее в голове пронеслась мысль, что пока они препираются, ее дядя...
- Хорошо, – прошептала она, - я стану вашей женой.
- Вот и отлично. Думаю, что о помолвке мы объявим незамедлительно. Я же, со своей стороны, обещаю вам, что сделаю все возможное в этой ситуации, что бы помочь капитану Бладу. Ему будет предоставлено все необходимое, а если потребуется, то и помощь врача. Я обещаю выступить на процессе в его защиту, возможно, мне удастся заменить смертную казнь на пожизненное заключение.
«Вот это точно нет, не хватало еще, чтобы он сбежал с каторги еще раз», - тут же подумал он.
Арабелла подняла на него невидящие глаза:
– Свадьба состоится только после процесса.
- Могу ли я поцеловать свою невесту?
Не дожидаясь ответа, лорд Джулиан притянул к себе девушку и буквально впился в ее губы. Она вздрогнула от отвращения и уперлась ему в грудь руками:
- Да поспешите же!
- Конечно, сокровище мое!
Он действительно поторопился к выходу из сада. Лорд Джулиан хотел суда над капитаном Бладом, это бы пошло на пользу его карьере. Утром, расставаясь с полковником, он чувствовал смутное нежелание оставлять пленника наедине со жаждущим крови Бишопом, заявившим о намерении допросить Блада.
«Смотрите, не переусердствуйте, господин полковник. Капитан Блад нужен мне живым и относительно целым.
«Нет, нет, ваша светлость, я лишь устрою ему небольшую порку. Давнее обещание, знаете ли.»
Узнав, что полковник так и не объявился, Уэйд забеспокоился не на шутку. Выйдя из сада, он со всей возможной поспешностью велел кучеру гнать по направлению к тюрьме Порт-Ройяла.
4. Между жизнью и смертью
читать дальшеВозможно, полковник Бишоп и сдержал бы слово, данное его светлости, если бы не одно обстоятельство, а именно, упрямство пленника. Проклятый пират не только не сообщил никаких сведений о зарытых кладах и тайных стоянках, но и не единого крика не вырвалось из его груди, что привело Бишопа в состояние, близкое к умоисступлению.
Теперь, когда его бывший раб и самый ненавистный ему человек, за которым он так долго охотился, оказался в его власти, Бишоп дал волю наиболее гнусным своим наклонностям, в дикой злобе желая во что бы то ни стало сломить стойкость Питера Блада.
После тяжелого, витого кнута, оставляющего на теле жертвы глубокие кровавые отметины, в ход пошло каленое железо.
- Я заставлю тебя визжать, как шелудивого пса!- вопил Бишоп, в лице которого оставалось мало человеческого, глядя на распятого на стене подвала, залитого кровью пленника.
На страшно осунувшемся лице Блада сверхъестественно ярко сияли глаза, и вся ярость губернатора расшибалась об этот ясный синий взгляд. Пленник молчал.
Даже палач с подручным, видавшие всякое, притихли, украдкой осеняя себя крестным знамением, а секретарь, перед которым лежал девственно чистый допросный лист, был готов спрятаться под стол.
Однако слишком малому Пако успел научить Питера. Он начал изнемогать, не в силах больше бороться с болью, которая нарастала лавиной, словно мстя ему за то, что он пытался ее обмануть. Сердце его то заходилось в бешенном ритме, то начинало останавливаться и пропускать удары. Как врач, он понимал, что это значит, и готов был приветствовать смерть, видя в ней избавление от мучений.
Он устало подумал, что смог продержаться дольше, чем ожидал. В глазах его все плыло, а в голове усиливался шум, похожий на рокот морского прибоя.
Сквозь этот шум до него долетел издевательский и торжествующий голос полковника:
-Как вы себя чувствуете, доктор Блад? Ваш диагноз самому себе? Не припекает?
И тогда Блад вдруг поднял клонившуюся на грудь голову и ответил, с трудом выговаривая слова, но все с той же дерзостью:
- Бывало и получше, не спорю. Но я могу поставить диагноз и ... тебе, жирная свинья: тебя хватит удар и ты... сгниешь заживо в своей постели.
-Жги! – полковника, не ожидавшего подобного от обессилившего пленника, действительно чуть не хватил удар.
Палач, стараясь не глядеть на свою жертву, торопливо схватил клещами пластинку раскаленного металла и прижал ее к груди Блада. Его тело выгнулось в судороге, и он увидел над собой бесконечное небо, по которому вдруг побежали трещины, словно это была твердь. Через мгновение небо обрушилось на него, и наступила тьма.
- Что здесь происходит? - лорд Уэйд, как раз в этот момент появившийся в подвале, не скрывал своего гнева. - Полковник Бишоп, вы сошли с ума? Вы же его прикончили!
Полковник провел по лицу рукой, приходя в себя:
- Он ничего не сказал, – словно оправдываясь, ответил он.
- Так уже и не скажет! Я вас предупреждал, – в голосе его светлости появились зловещие нотки, - мне был нужен этот пират! Снимите же его!
Палачи бросились исполнять приказание, одни из них склонился и надолго приник к груди Блада. Потом с некоторым удивлением в голосе сказал:
- Он еще жив...
- Жив?! Невероятно! Пошлите немедленно за врачом и предоставьте все, что потребуется! – в голосе его светлости была искренняя радость и полковник недоуменно воззрился на него:
- Но...
- Молчите, полковник, не забывайте, что разговариваете с королевским посланником. Вам еще предстоит ответить за самоуправство!
Секретарь робко подал голос:
- Но какого же доктора позвать?
- Хм... – Лорд Джулиан задумался, перебирая в уме городских докторов, - пожалуй, пошлите за этим чудаковатым Уильямом Гордоном, ему, насколько я знаю, все равно кого лечить, хоть даже и преступника.
«Черт, какой болван этот Бишоп! Надо сказать ему, пусть не вздумает делиться впечатлениями в присутствии Арабеллы», - он посмотрел на истерзанного пленника и ощутил нечто, похожее на сочувствие: «Да... вряд ли он доживет до утра. Но все ж стоит попытаться... Пожалуй, я отложу свой визит к ней до завтра, по крайней мере можно будет понять, что и как ей сказать».
Лорд Джулиан так и поступил. Наутро, узнав, что Питер Блад, как ни странно, жив, он явился к своей невесте. Он застал ее, как и днем ранее, в саду.
После свирепой ночной грозы утро было великолепным. Воздух приобрел кристальную прозрачность, капельки росы отражали солнце мириадами крохотный радуг. Но Арабелла не замечала великолепия утреннего сада.
Девушка была бледна, но ее глаза оставались сухими. Она молча смотрела на его светлость, и он поспешил заверить ее:
- Прекратите терзать себя, любовь моя. Все в порядке.
- Он... сильно страдает? - с трудом выговорила Арабелла.
- О, совсем нет, – это было сказано почти чистосердечно, в том состоянии, в котором пребывал Блад, вряд ли он мог сильно страдать.
- Могу ли я... увидеть его?
- Любовь моя, думаю, что это невозможно. Теперь, когда вы моя невеста, это может быть неверно истолковано. Но я уже побывал у него... – а вот теперь осторожнее, нельзя, что бы она почувствовала малейшую фальшь. – Он желает нам счастья.
- Вы сказали ему? – казалось, девушка побледнела еще сильнее.
- Да он даже удивился, когда узнал, что мы до сих пор не женаты. Ведь вы помните его поручение?
Его светлость продолжал вдохновенно лгать, ведь от этого зависело сейчас его будущее счастье. Вот если бы убедить ее заключить брак до начала суда...
Девушка не ответила. Она была олицетворением самой скорби, и вскоре он вынужден был откланяться.
«Ничего, – утешал он себя, - она привыкнет»
***
Темнота, окружающая Питера Блада, начала рассеиваться, и он обнаружил себя в лесу.
Но это не была величественная дубрава его родины, не походил этот лес и на пышные, благоухающие тропические леса, где ему приходилось бывать в последние годы.
Если здесь чем-то и благоухало, то только гнилью. Под ногами чавкало, он поскальзывался на стволах упавших деревьев, покрытых толстым слоем мха. Мох покрывал и стоящие деревья. Все казалось мертвым, сгнившим.
Где-то наверху трепетали листья, купаясь в солнечном свете, но сквозь плотное переплетение ветвей не проникал ни один солнечный луч. В зеленом полумраке мелькали странные тени. Питеру казалось, что он слышат голоса, зовущие его по имени.
Как он здесь оказался? Почему он один? Он заблудился во время похода?
Куда же идти? На деревья взобраться невозможно, первые ветки начинались слишком высоко. Он побрел наугад. Временами ему слышался шорох и шлепанье, словно кто-то шел позади, но оборачиваясь, он никого не видел.
Целую вечность он шел и шел, но вокруг было все тот же мох, осклизлые не то корни, не то стволы под ногами, полумрак и шепот. Он уже не понимал, слышит ли он шепот на самом деле или голоса звучат в его мозгу.
Вдруг совсем рядом раздался сердитый знакомый голос:
- Что ты здесь делаешь? Это место не для тебя!
Блад стремительно обернулся и увидел Пако.
-Хотел бы и я знать,что я здесь делаю, – пожаловался он индейцу.
Но тот сочувствия не проявил:
- Возвращайся!
- Но куда? Этот чертов лес повсюду!
- Ты должен захотеть вернуться. Тогда ты найдешь путь.
Но Блад лишь покачал головой.
- Я не знаю, куда идти.
- Вспомни, что с тобой случилось!
Питер напряг свою память, но все скрывалось в тумане.
... В это время, за многие мили от Порт-Ройяла, в тесной каморке на борту корабля, полной странного сладковатого дыма из нескольких маленьких курильниц, маленький индеец, сидя с закрытыми глазами на убогой циновке, забормотал что-то речитативом. Волверстон, случайно проходивший мимо каморки, сплюнул и едва сдержал желание перекреститься. Но еще сильнее ему пришлось сдерживать желание ворваться вовнутрь и выкинуть проклятого колдуна за борт.
... Над Порт-Ройялом собиралась гроза.
- Вспомни, - настаивал Пако.
Он вдруг коснулся лба Питера, и тот вспомнил; впрочем воспоминания принесли мало приятного... Он только хотел сказать Пако, что не собирается возвращаться туда, как индеец вдруг оглянулся: вдалеке послышался треск, словно что-то большое ломилось по направлению к ним через лес. Какое-то животное? Если, конечно, здесь могли быть животные...
- Торопись! У тебя больше нет времени! Иди же, вот твой путь!
...Индеец на циновке забормотал громче, настойчивее, на лбу его выступили крупные капли пота. Невесть откуда взявшийся среди штиля порыв ветра качнул огромный корабль, пронесся по нему, запел в вантах. Волверстон, успевший подняться на палубу, грязно выругался и сказал Джереми Питту:
- Мерзкий колдун! Давай все же выбросим его на корм акулам!
Питт лишь закатил глаза:
- Нэд, да уймешься ли ты когда-нибудь? Дался тебе этот индеец. И вообще, приведи себя в порядок, нас вызывает д'Ожерон, хочет побеседовать с нами о Питере.
... Молнии над городом сверкали почти непрерывно, а раскаты грома заставляли людей втягивать голову в плечи.
... В руке Пако появился алый цветок. Он сильно дунул, облако густой пыльцы поплыло к лицу Блада. Тот инстинктивно закрыл глаза и ощутил, что леса вокруг нет.
Чудовищная боль навалилась на него, туманя рассудок. Он дернулся и сдавленно застонал. Сразу же его губ коснулся край кружки, и в горло полилась горьковатая жидкость. Блад начал вновь проваливаться в темноту, но на этот раз никакого леса больше не было, только благодатное ничто.
... Маленький индеец открыл глаза. Он тяжело дышал и выглядел измученным. С трудом поднявшись, он побрел к трапу, ведущему на палубу. Волверстон при виде его вновь сплюнул и отвернулся. Колдун подошел и потянул за рукав Питта:
- Пако знать, где капитан. Пако видеть землю посреди воды. Земля похожа вот на это – сказал он на ужасном английском а потом нагнулся и стал чертить что-то прямо на палубе кончиком своего ножа.
Питт нагнулся вслед за ним и воскликнул:
-Нэд, так ведь это Ямайка!
***
Питера Блада несла темная река, временами выбрасывая на берег, затянутый красноватым туманом боли и слабости, а потом снова милосердно накрывая волной забытья. Но очнувшись в очередной раз, он понял, что ему лучше.
Он услышал невнятное бормотание и открыл глаза. Рядом с ним сидел высокий пожилой человек, худой, как жердь, и что-то бормотал себе под нос, пристально глядя на Блада.
Увидев, что тот открыл глаза, он радостно осклабился и воскликнул:
- Ну-тесь, ну-тесь, господин пират, вы, кажется, приходите в себя!
- Ты... кто? – выдохнул Питер, с трудом разлепляя запекшиеся губы.
- Да, наверняка, вы хотите пить... - вместо ответа сказал мужчина.
Он завозился у изголовья, послышался звук льющейся воды, потом он осторожно приподнял голову корсара, и в следующую минуту Блад уже жадно глотал воду, чувствуя знакомый горький вкус. Пахло травами, в питье явно был добавлен их настой.
- Ну, палач над вами уже поработал, любо–дорого смотреть, а священника я велел прогнать, он пока здесь не нужен. Так что остается врач, - напоив его, мужчина вернулся к заданному вопросу. Он взял руку Блада, считая пульс и удовлетворенно хмыкнул: - Думаю, теперь самое худшее позади...
- Не думал, что... гостеприимство губернатора простирается... так далеко.
- Что вы, губернатор тут не причем! Это все лорд Уэйд. Не знаю, зачем вы ему понадобились, но он велел лечить вас.
Блад был слишком слаб, чтобы задумываться о причинах, побудивших его светлость совершить такой оригинальный поступок. Он ощущал жар, собственное тело казалось чужим, словно ему еще предстояло учиться владеть им, и поэтому он спросил о другом:
- Что там было в вашей настойке, опий?
- Ну да, опий входит в ее состав, мне пришлось прибегнуть к нему... Но как быстро вы это поняли!
- Я... тоже врач... был.
- Ааа, так мы коллеги! Позвольте представиться, я Уильям Гордон, меня еще зовут Чудак Билл. Замечательно! Мне будет проще ввести вас в курс дела, дорогой коллега! Ну и задали же вы мне задачку! – и странный доктор просто-таки зажмурился от удовольствия, словно речь шла не о человеке на пороге смерти, а о заковыристом ребусе. – Когда по приглашению его светлости я пришел в эту обитель скорби, то при взгляде на вас, решил, что врачу здесь делать нечего.
Вы практически не подавали признаков жизни, кожа была холодна на ощупь, однако ж, мне удалось нащупать пульс. С другой стороны, столь глубокое беспамятство позволило мне спокойно заняться вами. Здесь возникла проблема: чем можно было обработать обширные раневые поверхности? Скажу откровенно, с вас основательно спустили шкуру, да это вы и сами знаете, хе-хе. Так вот, для ваших ожогов я использую бальзам на основе сока некоторых кактусов, произрастающих здесь, он обладает хорошими вяжущими свойствами. Я подсмотрел, что так делают туземцы, и улучшил их рецептуру. Ну, мне и пришла в голову идея попробовать его повсеместно и результат меня порадовал! – старого доктора, похоже, вообще радовало все в этой жизни, чему Блад готов был позавидовать.
- Вторая проблема вытекала из первой, - продолжил доктор, - я не знал, как лучше устроить вас. Пришлось набраться наглости и потребовать самую лучшую перину города.
- Перину? – удивленно переспросил Блад. – И вам удалось ее получить?
-Что за вопрос, – оскорбился доктор. - Его светлость повелел исполнять любой мой каприз!
Доктор опять захихикал:
- Так или иначе, но перину мне доставили, кстати удобно ли вам, коллега?
- Благодарю, очень удобно.
- Вот видите! И наконец, когда сутки пролежав подобно мертвому, вы начали возвращаться к жизни, я столкнулся с новым врагом: это была боль. Лежать вы должны были смирно, вот тогда я и начал давать вам опий еще с кое-какими травками, уж не обессудьте. Надеюсь, вы не пристраститесь.
- Вряд ли у меня.. будет на это время, – резонно заметил корсар.
- В любом случае, должен сказать, что вы необыкновенно живучи и везучи. Я опасался воспаления, но оно проявилось в достаточно слабой степени. Вас лихорадит, это нормально. При полном покое и лечении вы поправитесь через месяцок или полтора.
- Не назвал бы это... большой удачей. Лорд Уэйд распорядился... лечить меня не для того, чтобы освободить... Смерть была бы лучшим... выходом.
Доктор вдруг сделался серьезен:
- Смерть, молодой человек, единственная вещь в этом мире, которую нельзя изменить. А так кто знает, может губернатора, наконец, хватит удар или наш добрейший король преставится, и в вашей судьбе случится счастливая перемена.
Блад подумал, что он и сам недавно сказал нечто подобное и не стал возражать,только усмехнулся:
- Вы ведете изменнические речи.
- А, пустяки, – беспечно отозвался доктор.- Вам еще нужно чего-нибудь?
Блад покачал головой, его начало клонить в сон.
- Тогда не буду вас утомлять. Вижу, что вы засыпаете. Отправлюсь-ка я домой, а то пришлось тоже стать узником, – он указал на тюфяк рядом. - Хочу выспаться по-человечески, я здесь уже три дня. Сейчас вечер. Я позову одного из солдат охраны, он будет с вами ночью, это добрый малый, он уже помогал мне. Я приду утром, в кувшине лекарство, на подносе фрукты и сыр.
Доктор поднялся и, потягиваясь, пошел к двери.
Питер Блад, оставшись один, быстро погрузился в обычный сон без сновидений.
Решила поместить здесь начало моего фика "Злейший враг". Я его выкладывала на соо Сабатини, но с тех пор текст значительно изменился. Если будет интересно, продолжу
Я оттолкнулась от главы "Цена предательства", но представила, что капитану Бладу не удалось спастись, когда его пленил Каузак и попал он в руки губернатора Ямайки
Основные персонажи: Питер Блад, Арабелла Бишоп, Полковник Бишоп, Джереми Питт, Волверстон, Лорд Джулиан Уэйд.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Мистика, Hurt/comfort, AU
читать дальше
1. Похищение
читать дальше
Питер Блад устало облокотился на планшир, наблюдая за разгрузкой «Арабеллы». Сегодня ровно три месяца с того дня, как они вернулись с Ямайки после его неудачной попытки пойти на королевскую службу. Все это время он постарался до предела загрузить себя делами.
К сожалению, никаких крупных операций не подвернулось, но он не давал покоя ни себе, ни своим людям, действуя силами всей свой эскадры или в одиночку. Они взяли на абордаж несколько кораблей, впрочем обошлось почти без потерь, потому что большинство капитанов предпочло сдаться, едва завидев кто приближается к ним.
Возвращаясь из плавания, Блад был готов без промедления отправиться в новое, берясь даже за доставку скоропортящегося или особо ценного груза в ближайшие к Тортуге колонии, за хорошую плату, само собой. Он нигде не останавливался дольше, чем это требовалась для разгрузки корабля и пополнения припасов.
Корсары, непривычные к подобному, ворчали. Впрочем, они исправно получали свою долю, так что это было скорее для порядка. К тому же, все, кто ходил на «Арабелле» боготворили своего капитана. Блад проделывал все это, чтобы не думать, не помнить о... Нет, он не даст этой тени появиться вновь из дальнего уголка своей души, куда он пытался ее упрятать.
Сегодня, едва они пришвартовались, на палубу запрыгнул мальчишка–посыльный от его превосходительства губернатора Тортуги. В записке, адресованной «моему дорогому другу», фактически значился приказ явится вечером на прием, который собирался дать губернатор.
Это была уже не первая попытка вытащить его на берег, и он, как и прежде, хотел отказаться, собираясь с утренним отливом выйти в море, но Волверстон заявил, что еще немного и люди взбунтуются. Виданное ли дело, три месяца им не удается промочить горло в хорошей таверне, да с негордой красоткой на коленях. Зачем им тогда вообще нужны деньги, гневно вопросил он.
Капитан Блад рассмеялся, что случалось редко в последнее время, и велел им убираться вон. Сам он решил принять приглашение губернатора. К тому же в записке присутствовал намек на какие-то важные вопросы, подлежащие обсуждению.
-Когда ты вернешься, Питер? - спросил подошедший Волверстон.
- Не знаю, возможно к полуночи.
- Я пришлю эскорт.
- Вот еще, зачем? Раз уж я решил развеяться, прогуляюсь при луне, заодно отдохну от ваших гнусных рож.
- Но...
- Не стоит и обсуждать, это приказ.
Волверстон ворчал еще что-то, но капитан уже не слушал его. Он щелчком расправил манжет и сошел на берег.
Прием, как всегда, оказался на высоте. Блад заметил, что Мадлен, старшая дочь губернатора, спасенная им от Левассера, весь вечер не сводила с него лучистых глаз. Блад знал, что для нее является идеалом девичьих грез, и всегда старался обращаться любезно и не более того, но в этот вечер он вдруг увидел ее по-новому, а самое главное, почувствовал, как его тело откликается на призывный и страстный взгляд.
Прием подошел к концу, и д’Ожерон пригласил его для обсуждения неких деловых предложений.
Они расположились в библиотеке, и губернатор торжественно достал темную пузатую бутылку и два небольших серебряных бокала.
- Мой друг, сегодня я дам вам попробовать особый напиток, мне доставили его на днях из Франции, он намного лучше и благороднее по вкусу, чем ром, и не уступает по крепости! - говоря это, месье д'Ожерон протянул наполненный бокал Бладу. - Его хранят в дубовых бочках, и это способствует появлению особого вкуса...
Действительно, напиток имел необычный вкус и тонкий аромат, но не это же собирался обсуждать его превосходительство.
И вдруг, безо всякого перехода, губернатор заявил:
- Мы, ваши друзья, беспокоимся о вас.
- Вот как, и отчего же?
- У вас крайне усталый вид, и еще мне кажется, что раньше в вас горел огонь, а теперь...
- Погас, признаю.
Они помолчали, смакуя напиток.
- Вы никогда не думали женится?
Блад даже рассмеялся от неожиданности:
- Что, я так плохо выгляжу?
- Боже упаси! Но приходит день, когда оказываешься на распутье...
- И, по вашему мнению, я должен обзавестись славной женушкой, надеть ночной колпак и усесться писать мемуары?
- Нет, но вы могли бы заняться чем то... менее рискованным. Насчет мемуаров, это могло бы весьма прибыльным делом, в Европе они разошлись бы мгновенно. Вы же деловой человек, а не только корсар! Ваши средства, которыми вы поручили мне распоряжаться, надежно пристроены в векселя французских банков, и я переправляю их для хранения в Париж, зачем вам и дальше продолжать рисковать собой? Вы можете вести весьма и весьма состоятельную жизнь.
- И кого же вы предлагается мне в жены? Вы же не просто так заговорили о женитьбе.
- Мадлен.
- Мадлен? И вы туда же?
-Да, до недавнего времени я не относился к этому серьезно, ведь это были только мечты моей дочери да досужие сплетни, но, как мне кажется, что-то изменилось, вот и сегодня вечером... Я видел, как вы смотрели на нее.
- Ничего не укроется от глаз губернатора Тортуги...
- На то он и губернатор, – д’Ожерон шутливо погрозил Бладу пальцем. - Во всяком случае, обещайте подумать.
- Обещаю. Вы только это хотели мне сказать?
- Нет. Вы знаете, скольких могущественных врагов имеете?
Капитан Блад знал, что он объявлен вне закона. Король испанский, король английский, а где-то еще скитается по морям дон Мигель, да и про губернатора Ямайки нельзя забывать — все они искали способа его уничтожить. И это не говоря о более мелких противниках, пиратских капитанах или членах их команд, интересы которых он когда-либо ущемил.
- Разумеется, у меня нет недостатка во врагах. За известность надо платить. Однако здесь, на Тортуге, у меня врагов нет.
- Вы уверены?
- Да. Право, вы так встревожены, вам что-то известно?
- Ничего конкретного. Мне недавно сообщили, что губернатор Ямайки, старый ваш знакомый, назначил баснословные деньги за вашу голову, а если кто-то сможет захватить вас живым, то получит вдвое больше. Он человек настойчивый, насколько я знаю.
- Губернатор Ямайки высоко меня ценит. Я слышал, что и дон Мигель добивается подобного...
- Не шутите с этим. На днях кто-то через третьи лица осторожно пытался предложить мне выгодную сделку... Помочь заманить вас в западню. Я, как вы понимаете, отверг грязное предложение, но кто-то может и согласиться. Что вам известно о Каузаке?
- Я не видел Каузака со времени Маракайбо и, признаться, думал, что его нет больше на Тортуге.
- Так вот он появился вновь! – воскликнул д’Ожерон
Блад задумался. Впервые он видел губернатора таким обеспокоенным. Пожалуй, он поторопился, заявив, будто у него нет врагов на Тортуге.
- Вот как, но было бы опрометчиво с его стороны угрожать мне. Особенно здесь, на Тортуге. Он слишком труслив и глуп для этого.
Похоже, что его слова не убедили д’Ожерона, но Блад уже поднялся:
- Благодарю вас за прекрасный вечер и интересную беседу, я все обдумаю. Ваш напиток божественен.
Губернатор в отчаянии всплеснул руками:
- Но хотя бы обзаведитесь охраной! Я прикажу моим людям сопровождать вас до порта или, если желаете, предоставлю вам мою карету!
- Благодарю, но не стоит. Я хочу немного пройтись в одиночестве.
Питер Блад покинул гостеприимный губернаторский дом и быстро зашагал в тёплом сумраке южной ночи в направлении порта. Ему вспомнилась мадемуазель д’Ожерон, ее грация, ее статная фигура с высокой и пышной грудью, ее темные страстные глаза и смуглая кожа, и он с удивлением почувствовал, что его влечет к ней. Он не был монахом, но был весьма разборчив в связях, и уже давно ни одна женщина не вызывала такой интерес и такое желание, ни одна, кроме...
«Хватит, - сказал он себе, - думай лучше о Мадлен».
О Мадлен думать было приятно, пожалуй, губернатор прав, пора наконец-то остепениться.
Он не заметил, как миновал центр города и затем свернул на безлюдные окраинные улочки, невдалеке показались темные громады портовым складов и уже чувствовалось соленое дыхание океана, когда жалобный тонкий крик прорезал ночную тьму. Блад остановился.
Кричала женщина, что было для этого района делом вполне обычным, и он ни за что бы не стал обращать на это внимания, но в крике не было хриплых и визгливых ноток, характерных для портовых шлюх, это была явно совсем юная девушка или даже ребенок.
Выругавшись и проверив пистолет, он шагнул в узкую темную улицу между лепившихся одна к другой хибар. Он слышал какую-то возню впереди, но глаза еще не успели привыкнуть к темноте. Но едва он сделал пару шагов, ориентируясь на звуки, как что-то метнулось ему под ноги, а на голову обрушился удар. Приземистая тень склонилась над ним и принялась сноровисто вязать поверженного капитана по рукам и ногам.
- Отпусти девку, - проворчал человек своему сообщнику, который удерживал извивающуюся щуплую девчонку–дитя трущоб.
Та мгновенно исчезла во мраке. Закончив с узлами, он приподнял Блада за плечи и махнул рукой своему товарищу, тот послушно подхватил капитана за ноги, и похитители со своей ношей скрылись в лабиринте между длинными бараками.
... Пробуждение было малоприятным. Мало того, что капитан Блад ощутил, что спеленут по рукам и ногам, как младенец, так еще и узнал того, кто склонялся над ним. Это был коренастый, похожий на обезьяну человек, в грязной, потрепанной рубахе, его маленькие глазки смотрели на капитана со злорадством и ненавистью. Каузак!
Блад осмотрелся и обнаружил, что находится в старом лодочном сарае, давно уже не используемом из-за ветхости. Рокот прибоя слышался совсем рядом, а это значит, они в дальнем конце порта, куда мало кто мог забрести даже и днем, не то, что ночью. Плохо. Он постарался подавить наполнявшую его ярость, понимая, что надо действовать иначе.
- Давненько не виделись, Каузак! Каким ветром тебя занесло на Тортугу?
- Вряд ли этот ветер будет тебе попутным, капитан. Ты отплавался, и тебе не помогут ни твой змеиный язык, ни твои люди!
Блад посмотрел на его сообщника, пытаясь определить, можно ли как-то повлиять на него, и увидел здоровенного парня с тупым, маловыразительным лицом и плоским лбом. Похож на слабоумного. Очень плохо. В иной ситуации можно было бы попытаться стравить этих двоих, сыграв на алчности и зависти, но в этой!
- Не смотри на Тома, мистер, я его прихватил как вьючное животное, он слушается только меня.
Похоже, милейший Каузак резко поумнел и научился читать мысли...
- Могу ли я узнать, как ты намерен со мной поступить?
- Ты слишком много говоришь и задаешь много вопросов, вон гляди и Тому это не нравится, – Каузак показал на невнятно заворчавшего партнера. – Не пытайся меня заболтать, я поклялся отмстить тебе, я бы сделал это бесплатно!
«Бесплатно? Конечно же, за меня обещан большой выкуп... Попытаться дать больше?»
- Ты отказался бы от денег? Никогда не поверю!
Каузак, казалось, смутился, видимо и вправду это было далеко от истины. Может, все же удастся сыграть на этом?
- Так кто тебе пообещал заплатить? - оставалась маленькая надежда, что это мог быть один из обиженных капитанов, а с ними всегда был шанс договориться.
- Скоро узнаешь, но я уверяю, тебе не понравится, – Каузак тихо и зловеще рассмеялся.
- А все ли пойдет так, как надо? Может, вместо обещанных денег ты получишь несколько дюймов стали под сердце, а, Каузак? А я предложу тебя двойную, тройную цену. Ты знаешь, что я достаточно богат и к тому же держу слово.
Каузак явно колебался, все-таки жадность перебарывала новоприобретенные умственные способности, и у Блада зародилась надежда. Он попробовал зайти с другой стороны:
- В городе знают, что ты угрожал мне. Думаешь, что мои ребята не отыщут тебя?
- Да кто сказал, что я собираюсь здесь задерживаться? Не грози мне, капитан!
- По-твоему, они ограничатся в своих поисках только Тортугой? Да и сдается мне, ты и сам не уверен в честности... заказчика. При других обстоятельствах я бы заключил с тобой пари, ставлю на то, что он тебя обманет. Зачем такой риск? Я не понимаю, с чего ты так взъярился на меня, будь ты чуть умнее, не остался бы ни с чем после Маракайбо. Сейчас ты можешь отомстить мне и по-другому, например, я отдам двойную твою долю. Сколько тебе предложил заказчик?
Блад говорил спокойно и уверено, даже насмешливо, но особой уверенности не чувствовал. Несмотря на свои колебания, Каузак продолжал кидать на него злобные взгляды, и нельзя было понять что происходит у него в голове. О том же, кто заказчик, думать не хотелось вовсе, что дон Мигель, что полковник Бишоп стоили друг друга. Пожалуй, он предпочел бы испанца, если тут уместно говорить о выборе. В обоих случаях его ждет смерть, но испанец просто вздернет его на нок-рее, а полковник... О, зная его изуверские наклонности, подогретые давней ненавистью... Блад почувствовал, что холодный пот выступил у него на лбу, представив, что может сделать с ним Бишоп. Все-таки вряд ли это был другой пират, которому он мог перейти дорогу.
Конечно, его люди отомстят, но ему-то будет все равно. Сюда они точно не доберутся вовремя. Отчаяние понемногу овладевало им. Но он продолжал бороться.
- Ну так что, Каузак? Двойная доля и слава о том, что ты смог взять выкуп с самого капитана Блада или сомнительная перспектива получения вообще каких-либо денег и вечный страх за свою жизнь?
В глазах Каузака вспыхнула алчность, и Блад готов был торжествовать победу, но в этот миг раздались шаги, и в сарай быстро вошли несколько человек.
- Хороший улов, Каузак – сказал с властными нотками в голосе один из вошедших, высокий светловолосый мужчина с холодными серыми глазами, по-видимому старший.
Сказано было по-английски, а одежда рыбаков не скрывала военной выправки, и у Блада сжалось сердце. Он не успел!
- Капитан Блад, добрый вечер!
- Простите, не имею чести быть представленным.
- Лейтенант флота Его Величества Якова II Джеймс Карринг.
... Двадцативосьмилетний Джеймс Карринг, три года назад произведенный в лейтенанты лично вице-адмиралом Крофордом за храбрость и находчивость, проявленную в одной из стычек Ямайской эскадры с французскими каперами, с тех пор был на хорошем счету у вице-адмирала, запомнившим его. Поэтому Крофорд и назвал его имя во время совещания с старшими офицерамии эскадры, состоявшегося два месяца назад и проходившего в режиме строгой секретности.
Лейтенант совсем не обрадовался, услышав от капитана «Ориона», фрегата на котором он служил, приказ возглавить операцию по захвату пиратского капитана по имени Питер Блад. Карринг предпочитал сойтись в открытом бою со своим противником, а не наносить удар исподтишка. Но приказы не обсуждают. У самого Крофорда был в свою очередь другой приказ, исходивший непосредственно от губернатора Бишопа.
Губернатор приказывал подобрать дельных людей для поимки дерзкого пирата, при упоминании о котором Бишоп всегда впадал в состояние крайнего раздражения. Особенно это раздражение усилилось после того, как капитан Блад, по странной прихоти судьбы, оказавшийся было на королевской службе, вернулся вновь к своей пиратской деятельности. Лейтенанту не довелось увидеть знаменитого корсара, его «Орион» вместе с частью эскадры был в то время на патрулировании.
Три недели назад эскадра осталась крейсировать в условленном месте, в паре дней пути от Тортуги, а Карринг, постаравшийся успокоить свою совесть мыслями о том, что речь идет о преступниках, пиратах, представляющих из себя коварного и бесчестного врага, в отношении которого годятся и такие методы, отправился с группой матросов на рыбацкой шхуне в Кайонскую гавань.
Губернатор Ямайки изредка получал сведения о том, что происходило на Тортуге от одного из владельцев бесчисленных кабачков Кайоны. Именно этот человек и указал лейтенанту на недавно вернувшегося на Тортугу Каузака, который подходил в качестве одного из возможных исполнителей.
Та быстрота, с которой Каузак согласился предать своего бывшего соратника и жадный блеск, появившийся в его глазах при виде щедрого задатка, вызвали отвращение у Карринга и заставили его неугомонную совесть замолкнуть.
«Эти мерзавцы, как пауки в банке, ждут только случая чтобы вцепиться в друг друга», - подумалось ему.
Оставалось лишь выбрать момент, потому что, к неудовольствию Карринга, Питеру Бладу не сиделось на месте, появлявшись на несколько часов в порту, он даже не сходил с борта своего корабля. Истекало время, в течении которого эскадра Бишопа должна была дожидаться Карринга, и он уже подумывал, что придется вернуться ни с чем, как вдруг Каузак сообщил ему, что Питер Блад отправился в гости к губернатору д'Ожерону, и все можно будет осуществить этим вечером...
Лейтенант с невольным любопытством окинул взглядом плененного пирата. Экий франт, встретишь такого на улице, и ни за что не подумаешь, что перед тобой морской разбойник... Вылитый лорд или, скорее, благородный дон, судя по испанскому камзолу. Но надо было спешить. Он, повернувшись к своим людям, скомандовал:
- Джон и Генри, доставьте груз на борт. Мы отплываем немедленно, вот только рассчитаюсь с нашими друзьями.
В приказе, полученном им, подчеркивалось, что никто не должен был узнать, кто захватил капитана Блада. Согласившись участвовать в этом, Каузак тем самым подписал себе смертный приговор. Несчастный слабоумный заставил Карринга заколебаться ему не хотелось лишать его жизни. Вряд ли он мог выдать их, но сообщник Каузака вдруг с рыком пошел на него, подняв над головой остаток кормы старой лодки, брошенной за ненадобностью...
Блад, которого уже вынесли из сарая, услышал два выстрела и понял, что выиграл бы пари, но ничего нельзя было поделать. Он увидел недалекие огни порта, корабли на рейде, казалось, что он даже различает свою «Арабеллу»... Мысль о том, что свобода в двух шагах, была настолько мучительна, что он начал биться в своих путах и тут же услышал спокойный голос Карринга:
- Не трепыхайтесь, капитан, это бесполезно.
Его погрузили в шлюпку и через несколько минут уже поднимали на борт небольшого судна с потушенными огнями. Пленника занесли в довольно просторный и сухой трюм, освещенный тусклой лампой. Появился Карринг и разрезал путы, а вместо них надел приготовленные цепи с кандалам:
- Думаю, в них вам будет удобнее, чем связанным.
- Куда вы меня везете?
- Вас ожидает на аудиенцию его превосходительство губернатор Ямайки. Мы встретимся с его эскадрой через сутки. Пока же отдыхайте.
Его лицо было волевым и открытым, и Блад, не желающий сдаваться даже сейчас, внимательно посмотрел ему в глаза.
«Этот человек мог бы быть моим другом», - почему-то пришло ему в голову.
Карринг холодно сказал:
-Я проинструктирован о ваших дипломатических способностях, мистер Блад. Не пытайтесь использовать их на мне. Не всех можно купить, и не только вы придумываете хитроумные операции. Да и удача не всегда на вашей стороне. Вас переиграли, смиритесь. Сейчас вам принесут еду и воду, я не желаю вам лишних страданий.
Питер Блад, не смотря на тоску, наполнявшую его сердце, ответил любезной улыбкой:
- Сутки – это довольно долгий срок, многое еще может произойти. Вас могут взять на абордаж, может разразиться шторм и отнести корабль далеко от места встречи или мы все и вовсе пойдем на дно, или наконец, я разобью себе голову этими цепями.
Неожиданно Карринг усмехнулся в ответ:
- Вы мне нравитесь, мистер Блад. Не думаю, что вы покончите с собой, вы из тех, кто борется до последнего. Насчет остального – все в руках божьих, хотя погода стоит отличная и вряд ли кому-то взбредет в голову атаковать старую рыбацкую шхуну. Всего хорошего.
И дверь за ним закрылась.
2. Гостеприимство губернатора Ямайки
читать дальше Стук захлопнувшейся двери похоронным звоном отозвался в голове Питера Блада. Не желая смиряться, он осмотрел свои цепи, надеясь отыскать какой-либо изъян, попробовал раскачать крюк, которым они крепились к переборке, однако все было сделано добротно и аккуратно, как и подобает в старой доброй Англии.
Блад прислушался было к волнам, равномерно бившими в борт шхуны, но в это время года штормы довольно редки. Тогда он сел на пол и задумался. Его мозг лихорадочно работал, но ничего стоящего в голову не приходило. Разве что надеяться на безумного пирата, польстившегося на жалкую добычу.
Оставалось положиться на судьбу, надеясь, что госпожа Удача, столь щедро до сих пор одаривавшая его своими милостями, не отвернулась от него.
Как человек умный и мужественный, Питер понимал, что шансы на спасение ничтожны. Впереди ждали муки и смерть, но он не давал взять над собой верх тоске и страху, страху существа из плоти и крови, страстно желающего жить.
Пришел один из моряков и поставил рядом с пленником поднос с немудреным ужином, в виде хлеба, солонины и кувшина с водой.
Потом все стихло. Минуты текли, сливаясь в часы. Все так же плескалась вода за бортом да слышалось потрескивание переборок старого корабля. Блад сидел неподвижно, наверно начал даже задремывать, и вздрогнул, потому что в его голове прозвучал глухой голос:
«Смерть - это очень важно. Не всегда люди помнят прожитую жизнь воина, но про его достойную смерть рассказывают у ночных костров. И про недостойную тоже.»
Он вспомнил о Пако. Невысокий индеец, последний из истребленного племени, с непроизносимым именем, в вольном переводе превратившимся в Разговаривающего-С-Духами, и сокращенного до простого «Пако», колдун и сын колдуна. Раб какого-то окончательно опустившегося испанского гранда.
Пако был случайно спасен командой Ибервиля со взятого на абордаж «испанца» год назад. Он был прикован в самой дальней каморке тонущего корабля и не издавал ни звука. Его обнаружил слишком любопытный или слишком жадный из корсаров Ибервиля.
Пако понимал испанский, но его, в свой черед, понять было трудновато даже Бладу, хотя со временем индеец стал говорить очень неплохо и даже выучил несколько английских слов. Ибервиль преподнес его своему командиру в качестве любопытной диковинки.
Он вспомнил свои беседы с Пако. Первое время странный индеец забавлял его. Узнав, что имеет честь общаться с колдуном да еще и своим коллегой-врачевателем, он начинал слегка поддразнивать Разговаривающего–С–Духами. Как-то он спросил:
«Что же ты не вызвал гром и молнии на голову твоего хозяина?»
«Пако может говорить с Айа-Духами ушедших. Может попросить Ка-Дух, что вышел из тела, но еще не вступил в Верхний мир, вернуться, если очень нужно... Отогнать или приманить зверя. У всего есть Ка, но когда мой прежний хозяин и его воины напали на нашу деревню, Пако решил, что это демоны. У них не было Ка. Позже Пако понял, что ошибается, у большинства белых людей есть Ка. Но он спит..»
«Ты можешь убить человека?»
Пако недовольно отвернулся и буркнул:
«Пако может попросить Ка уйти. Пако не нравится делать это.»
«А у меня есть Ка?» - усмехнулся капитан Блад.
«Есть».
Тут уж Бладу стало вдвойне любопытно:
«Попробуешь разбудить?»
«Зачем тебе?»
«Проверю, настоящий ли ты колдун».
Пако пристально посмотрел на него и от взгляда непроницаемых черных глаз Бладу стало не по себе. Ему показалось, что чья-то рука слегка сжала его сердце, чуть сильнее, сильнее. Корсар замер, не в силах отвести глаз от лица индейца. Затем рука исчезла, но по телу прошла волна жара, чтобы взорваться в голове мгновенной болью.
Губы колдуна скривились в подобии улыбки:
«Проверил? Теперь берегись, твой Ка стал видимым для наших демонов».
Блад перевел дух:
«Дьявольщина какая-то».
Но с тех пор стал гораздо серьезнее относится к маленькому индейцу. Он даже позволил ему натаскать в его каморку на «Арабелле» разнообразные местные растения, из которых колдун готовил снадобья, применяемые у индейцев, испытывая еще и профессиональное любопытство.
Надо сказать, снадобья оказались весьма действенными, но мало кто из его бесстрашных корсаров отважился прибегать к нем. Некоторые втихомолку скрещивали пальцы от сглаза, едва завидев невысокую плотную фигуру индейца
В другой раз, вспомнив истории про северных индейцев, Блад спросил:
«Я слышал, на севере живут другие народы, немного похожие на вас. Когда они попадают в плен, в ответ на пытки врагов они улыбаются, и считается делом чести не выдать своих страданий. Ваши воины могут так же?»
«Могут, только это нельзя делать часто или долго. Когда война или перед лицом врагов».
«Почему?»
«Тело, - индеец похлопал себя по животу, - не делается крепче. Можно отогнать боль, но потом она вернется. И выпьет твою жизнь».
«И ты знаешь, как отогнать боль?»
Индеец молча кивнул, явно не желая продолжать разговор.
«Послушай, - сказал Блад, - у меня много врагов».
Он напустил на себя мрачный вид, хотя синие глаза смеялись, и продолжил, надеясь, что нашел вескую для индейца причину:
«Если меня возьмут в плен, я хочу показать им пример достойной смерти».
Колдун покосился на него:
«Ты стар, наши юноши начинают постигать это умение, как только войдут в возраст воинов».
Корсар усмехнулся:
«Я быстро учусь».
«Хорошо, - ответил индеец. - Ты был добр к Пако, последнему из своего народа. Пако не знает, как делают другие, но в его народе было два пути. Один простой: надо увидеть на что, похожа боль, и извлечь это из своего тела, подходит для малой боли. Другой сложный и опасный: твоему Ка надо позволить выйти, но держать его все время рядом, иначе Ка превратится в Айа. На втором пути тебе будет все равно, что делают с твоим телом. Беда только в том, что потом почти всегда Ка некуда возвращаться. Попробую научить тебя хотя бы первому пути».
Питер Блад отчасти для развлечения приступил к занятиям с колдуном, но постепенно втянулся всерьез. Тот учил его сосредотачиваться, глядя на воду или огонь, и очищать мозг от суетных мыслей. Особое место отводилось правильному дыханию. Затем пошли задания посложнее, и колдун довольно хмыкал, следя за успехами корсара.
«Жаль, что я в последнее время совсем забросил это, - подумал он, возвращаясь от воспоминаний к реальности. - Но я попытаюсь воспользоваться хотя бы тем, что успел узнать».
Твердо сжатых губ Блада коснулась улыбка: если придет время умирать, он постарается не доставить полковнику Бишопу удовольствия своими воплями.
Он потянулся, насколько позволяли цепи, и улегся на тюфяк, брошенный на пол.
Нужно спать и копить силы, – сказал он себе.
Следующий день выдался таким же погожим, как и предыдущий, разве что ветер немного ослаб. Об этом сказал лейтенант Карринг, заглянувший в трюм проверить, как дела у пленника и не нужно ли ему чего. Блад немедленно указал ему на свои цепи:
- Эти железные украшения совсем не подходят к моему костюму.
Это вновь вызвало у лейтенанта усмешку, определенно пират начинал нравится ему своей дерзостью. Он сообщил, что их путешествие немного затянется и встреча с эскадрой Бишопа произойдет лишь завтра.
- О, я не тороплюсь, – заверил его пленник. – Думаю, что и так придется злоупотребить гостеприимством губернатора Ямайки.
После ухода лейтенанта Блад вернулся к прерванным занятиям, вспоминая, чему научил его индеец. Остаток дня прошел незаметно. Ночью он постарался как следует выспаться.
На следующее утро на головой раздался топот множества ног, дверь отварилась, и в трюм вошли солдаты.
Блад спокойно позволил им вывести себя. На палубе он огляделся, жадно вдыхая морской воздух. Ярко светило солнце, а вокруг высились огромные корабли ямайской эскадры. Шлюпка с матросами ожидала их у борта шхуны, и через несколько минут пленник уже был на флагмане.
-Доброй пожаловать, капитан Блад! Постараюсь сделать ваше пребывание здесь как можно более занимательным! - разделся знакомый голос, полный издевки и ненависти.
Корсар оглянулся и бесстрашно глянул в лицо полковника Бишопа, подходившего к нему.
- Полковник, ваша привязанность ко мне воистину беспредельна! Ведь каждый раз, когда мы встречаемся, вы совершаете небольшое купание. Впрочем, это вполне отвечает моим врачебным рекомендациям, и явно идет вам на пользу, - его голос звучал насмешливо и дерзко.
Бишоп побагровел:
– Эй, что ждете! Немедленно бросьте мерзавца в трюм! И не давать ему ни пищи, ни воды. Ему они не понадобятся!
-Ваше превосходительство, не торопитесь! – Блад узнал лорда Уэйда, надо же, и этот хлыщ тут! – Зачем эти излишества? Мне нужен этот пират для публичного суда.
-Хорошо,- недовольно проворчал Бишоп. – Воду дайте. Я побеседую с ним позже. Мы немедленно идем в Порт-Ройял.
Госпожа Удача не пожелала вмешаться.
Капитан Блад оказался в руках своего злейшего врага, гостеприимством которого ему предстояло насладиться сполна.
3. Невеста его светлости
читать дальшеАрабелла выехала на вершину холма и послала кобылу в галоп. Свежийй утренний ветерок трепал ее волосы.
Из форта донесся пушечный выстрел, и девушка придержала лошадь, встревоженно глядя в сторону моря: сейчас, в отсутствие ямайской эскадры, город оставался беззащитным перед любым мало-мальски серьезным противником. Но опасения были напрасными, она узнала корабли, это эскадра ее дяди входила в родную бухту. Девушка слегка поморщилась. В последнее время дядя мог говорить только о своих планах поимки капитана Блада.
Она не спешила продолжить свой путь, ей нравилось смотреть отсюда на бесконечно меняющуюся и в то же время такую неизменную бирюзовую стихию.
Девушка подумала, что стала чаще приезжать сюда и долго глядеть на горизонт, где растворились белые паруса корабля, носящего ее имя.
Питер Блад... уже больше трех месяцев прошло, как они виделись в последний, скорее всего, действительно в последний раз. И разве не она тому виной? Ах, сколько же раз за это время она упрекала себя! Ведь если б не ее слова... Как можно было быть такой жестокой и глупой! Почему она с такой готовностью поверила грязным сплетням о нем и даже не пожелала выслушать его самого? Ах, если бы можно было повторить тот разговор! Но он ушел так стремительно, а потом было уже поздно.
«Питер, - мысленно она позволяла себе называть его по имени,- если бы вновь увидеть тебя, я бы постаралась все объяснить. Ведь та история с мадемуазель д'Ожерон... Услышав ее, я чувствовала такой гнев... и такую боль... Ну почему я оказалась настолько глуха к голосу собственного сердца, ведь я знаю, что ты единственный мужчина, кого я могу любить.»
Затем ей пришла в голову мысль, что капитан Блад был бы в состоянии взять город. Если бы он пришел за ней, она пошла бы с ним на край света! Но потом она одернула себя:
«Что за вздорные фантазии, как можно желать такого! А сколько бы было невинных жертв!»
Она вздохнула и подумала, что невинные уже гибли в течение этих месяцев от рук людей, которыми командовал Блад.
Девушка тронула кобылу хлыстом и поехала шагом. Она отпустила поводья, позволяя лошади самой выбирать себе путь, а сама погрузилась в свои противоречивые переживания.
Умное животное проследовало прямиком к губернаторскому дому и остановилось перед воротами, изогнув шею и вопросительно косясь на свою неподвижно сидящую хозяйку, только тогда девушка очнулась от своих дум.
Странно, но полковник Бишоп не появился к обеду, хотя флагман эскадры уже давно бросил якорь на рейде. Не пришел и лорд Джулиан, который был частым гостем в их доме. Последнему обстоятельству Арабелла была скорее рада. Слишком пристальным был в последнее время его взгляд, слишком часто он позволял себе касаться ее руки, когда в этом не было необходимости, слишком тесно прижимал к себе, когда она принимала его приглашение на танец на губернаторских балах.
Арабелла распорядилась подать простой обед к себе в комнаты, ей не хотелось находиться одной в огромной пустой столовой.
После обеда девушка вышла в тенистый сад и устроилась с книгой в удобном кресле. Но через некоторое время поняла, что без конца пробегает глазами одну и ту же строчку. Она отложила книгу и встала, чтобы пройтись.
- Добрый день, мисс Бишоп! Позвольте прогуляться вместе с вами?
К ней подходил лорд Уэйд. Арабелла учтиво ответила, пряча досаду:
- Добрый день, лорд Уэйд, все ли благополучно было в плавании?
- Да, благодарю вас, более чем! - и он как-то странно, искоса, посмотрел на девушку.
Он явно собирался что-то сказать, но Арабелла спросила:
- Вы не знаете, где мой дядя? Он не пришел к обеду.
- Не пришел? – он казался удивленным и даже слегка обеспокоенным.
- Что-то случилось?
- Да, - он продолжал что-то обдумывать, хмуря брови, и наконец промолвил: - Мисс Бишоп, ваш дядя три дня назад захватил капитана Блада.
Наверное, она побледнела, потому что лорд Джулиан обеспокоенно вгляделся в ее лицо.
- Это правда? – едва произнесла она чужими, помертвевшими губами.
- Да, я видел пленника.
- И мой дядя сейчас...
- Полковник Бишоп собирался допросить капитана. Нам нужны кое-какие сведения о его людях, если мы хотим очистить Карибское море от пиратов...
- Допросить?! – Арабеллу начала бить дрожь. – Вы хотите сказать... пытать?
- О, не волнуйтесь же, это вовсе не обязательно. – однако в голосе лорда Джулиана не было никакой уверенности. - Если капитан пойдет на сотрудничество...
- Не считайте меня ребенком, вы прекрасно знаете о намерениях моего дяди в отношении капитана, он не раз делился ими! И то, что такой человек, как Питер Блад,никогда не будет... сотрудничать.
Она вдруг сжала руку лорда Уэйда.
- Прошу вас, вмешайтесь именем короля! - она подавила рыдание и продолжила со страстной мольбой в голосе: - Не позволяйте моему дяде совершить еще и этот грех, ведь он уже потопил свою душу в ненависти! Ни одно живое существо не заслуживает мучений, даже преступник! Избавьте капитана Блада от этого! Если он виновен, пусть его приговорит суд! А дальше судия небесный воздаст по справедливости! Вспомните наш разговор, вы дали слово помочь ему!
Джулиан молча смотрел на нее, думая о своем:
«Как же она прекрасна ! Ах, грудь так и вздымается от волнения, а эти глаза! Слезы заставляют блестеть их еще ярче.»
Сейчас он желал обладать ею как никогда раньше:
«Какая она страстная, а казалась такой холодной, неприступной... Сколько же огня скрывается в ней... Я должен заполучить ее. А ведь пожалуй, это и есть мой шанс.»
Вслух же он сказал мягко и вкрадчиво:
- Но какое же мне дело, что сделает губернатор колонии с пиратом. Да, я помню свои слова, но политическая ситуация изменилась. Его Величество ясно дал понять, что не желает больше слышать имя Питера Блада. А теперь опасность, исходившая от пирата, устранена. Но вот если меня попросит моя прекрасная невеста, у которой доброе и великодушное сердце...
Арабелла отшатнулась как от удара:
– Нет, вы не можете требовать этого! – воскликнула она в отчаянии.
- Но ведь и ваша просьба... необычна. Видит Бог, мисс Бишоп, что я люблю вас. Для меня любое вмешательство в судьбу государственного преступника будет очень рискованно. Но ради моей будущей жены я готов на все, даже на этот риск.
Девушка прижала пальцы к вискам, сердце ее болезненно и гулко колотилось в груди. Потом у нее в голове пронеслась мысль, что пока они препираются, ее дядя...
- Хорошо, – прошептала она, - я стану вашей женой.
- Вот и отлично. Думаю, что о помолвке мы объявим незамедлительно. Я же, со своей стороны, обещаю вам, что сделаю все возможное в этой ситуации, что бы помочь капитану Бладу. Ему будет предоставлено все необходимое, а если потребуется, то и помощь врача. Я обещаю выступить на процессе в его защиту, возможно, мне удастся заменить смертную казнь на пожизненное заключение.
«Вот это точно нет, не хватало еще, чтобы он сбежал с каторги еще раз», - тут же подумал он.
Арабелла подняла на него невидящие глаза:
– Свадьба состоится только после процесса.
- Могу ли я поцеловать свою невесту?
Не дожидаясь ответа, лорд Джулиан притянул к себе девушку и буквально впился в ее губы. Она вздрогнула от отвращения и уперлась ему в грудь руками:
- Да поспешите же!
- Конечно, сокровище мое!
Он действительно поторопился к выходу из сада. Лорд Джулиан хотел суда над капитаном Бладом, это бы пошло на пользу его карьере. Утром, расставаясь с полковником, он чувствовал смутное нежелание оставлять пленника наедине со жаждущим крови Бишопом, заявившим о намерении допросить Блада.
«Смотрите, не переусердствуйте, господин полковник. Капитан Блад нужен мне живым и относительно целым.
«Нет, нет, ваша светлость, я лишь устрою ему небольшую порку. Давнее обещание, знаете ли.»
Узнав, что полковник так и не объявился, Уэйд забеспокоился не на шутку. Выйдя из сада, он со всей возможной поспешностью велел кучеру гнать по направлению к тюрьме Порт-Ройяла.
4. Между жизнью и смертью
читать дальшеВозможно, полковник Бишоп и сдержал бы слово, данное его светлости, если бы не одно обстоятельство, а именно, упрямство пленника. Проклятый пират не только не сообщил никаких сведений о зарытых кладах и тайных стоянках, но и не единого крика не вырвалось из его груди, что привело Бишопа в состояние, близкое к умоисступлению.
Теперь, когда его бывший раб и самый ненавистный ему человек, за которым он так долго охотился, оказался в его власти, Бишоп дал волю наиболее гнусным своим наклонностям, в дикой злобе желая во что бы то ни стало сломить стойкость Питера Блада.
После тяжелого, витого кнута, оставляющего на теле жертвы глубокие кровавые отметины, в ход пошло каленое железо.
- Я заставлю тебя визжать, как шелудивого пса!- вопил Бишоп, в лице которого оставалось мало человеческого, глядя на распятого на стене подвала, залитого кровью пленника.
На страшно осунувшемся лице Блада сверхъестественно ярко сияли глаза, и вся ярость губернатора расшибалась об этот ясный синий взгляд. Пленник молчал.
Даже палач с подручным, видавшие всякое, притихли, украдкой осеняя себя крестным знамением, а секретарь, перед которым лежал девственно чистый допросный лист, был готов спрятаться под стол.
Однако слишком малому Пако успел научить Питера. Он начал изнемогать, не в силах больше бороться с болью, которая нарастала лавиной, словно мстя ему за то, что он пытался ее обмануть. Сердце его то заходилось в бешенном ритме, то начинало останавливаться и пропускать удары. Как врач, он понимал, что это значит, и готов был приветствовать смерть, видя в ней избавление от мучений.
Он устало подумал, что смог продержаться дольше, чем ожидал. В глазах его все плыло, а в голове усиливался шум, похожий на рокот морского прибоя.
Сквозь этот шум до него долетел издевательский и торжествующий голос полковника:
-Как вы себя чувствуете, доктор Блад? Ваш диагноз самому себе? Не припекает?
И тогда Блад вдруг поднял клонившуюся на грудь голову и ответил, с трудом выговаривая слова, но все с той же дерзостью:
- Бывало и получше, не спорю. Но я могу поставить диагноз и ... тебе, жирная свинья: тебя хватит удар и ты... сгниешь заживо в своей постели.
-Жги! – полковника, не ожидавшего подобного от обессилившего пленника, действительно чуть не хватил удар.
Палач, стараясь не глядеть на свою жертву, торопливо схватил клещами пластинку раскаленного металла и прижал ее к груди Блада. Его тело выгнулось в судороге, и он увидел над собой бесконечное небо, по которому вдруг побежали трещины, словно это была твердь. Через мгновение небо обрушилось на него, и наступила тьма.
- Что здесь происходит? - лорд Уэйд, как раз в этот момент появившийся в подвале, не скрывал своего гнева. - Полковник Бишоп, вы сошли с ума? Вы же его прикончили!
Полковник провел по лицу рукой, приходя в себя:
- Он ничего не сказал, – словно оправдываясь, ответил он.
- Так уже и не скажет! Я вас предупреждал, – в голосе его светлости появились зловещие нотки, - мне был нужен этот пират! Снимите же его!
Палачи бросились исполнять приказание, одни из них склонился и надолго приник к груди Блада. Потом с некоторым удивлением в голосе сказал:
- Он еще жив...
- Жив?! Невероятно! Пошлите немедленно за врачом и предоставьте все, что потребуется! – в голосе его светлости была искренняя радость и полковник недоуменно воззрился на него:
- Но...
- Молчите, полковник, не забывайте, что разговариваете с королевским посланником. Вам еще предстоит ответить за самоуправство!
Секретарь робко подал голос:
- Но какого же доктора позвать?
- Хм... – Лорд Джулиан задумался, перебирая в уме городских докторов, - пожалуй, пошлите за этим чудаковатым Уильямом Гордоном, ему, насколько я знаю, все равно кого лечить, хоть даже и преступника.
«Черт, какой болван этот Бишоп! Надо сказать ему, пусть не вздумает делиться впечатлениями в присутствии Арабеллы», - он посмотрел на истерзанного пленника и ощутил нечто, похожее на сочувствие: «Да... вряд ли он доживет до утра. Но все ж стоит попытаться... Пожалуй, я отложу свой визит к ней до завтра, по крайней мере можно будет понять, что и как ей сказать».
Лорд Джулиан так и поступил. Наутро, узнав, что Питер Блад, как ни странно, жив, он явился к своей невесте. Он застал ее, как и днем ранее, в саду.
После свирепой ночной грозы утро было великолепным. Воздух приобрел кристальную прозрачность, капельки росы отражали солнце мириадами крохотный радуг. Но Арабелла не замечала великолепия утреннего сада.
Девушка была бледна, но ее глаза оставались сухими. Она молча смотрела на его светлость, и он поспешил заверить ее:
- Прекратите терзать себя, любовь моя. Все в порядке.
- Он... сильно страдает? - с трудом выговорила Арабелла.
- О, совсем нет, – это было сказано почти чистосердечно, в том состоянии, в котором пребывал Блад, вряд ли он мог сильно страдать.
- Могу ли я... увидеть его?
- Любовь моя, думаю, что это невозможно. Теперь, когда вы моя невеста, это может быть неверно истолковано. Но я уже побывал у него... – а вот теперь осторожнее, нельзя, что бы она почувствовала малейшую фальшь. – Он желает нам счастья.
- Вы сказали ему? – казалось, девушка побледнела еще сильнее.
- Да он даже удивился, когда узнал, что мы до сих пор не женаты. Ведь вы помните его поручение?
Его светлость продолжал вдохновенно лгать, ведь от этого зависело сейчас его будущее счастье. Вот если бы убедить ее заключить брак до начала суда...
Девушка не ответила. Она была олицетворением самой скорби, и вскоре он вынужден был откланяться.
«Ничего, – утешал он себя, - она привыкнет»
***
Темнота, окружающая Питера Блада, начала рассеиваться, и он обнаружил себя в лесу.
Но это не была величественная дубрава его родины, не походил этот лес и на пышные, благоухающие тропические леса, где ему приходилось бывать в последние годы.
Если здесь чем-то и благоухало, то только гнилью. Под ногами чавкало, он поскальзывался на стволах упавших деревьев, покрытых толстым слоем мха. Мох покрывал и стоящие деревья. Все казалось мертвым, сгнившим.
Где-то наверху трепетали листья, купаясь в солнечном свете, но сквозь плотное переплетение ветвей не проникал ни один солнечный луч. В зеленом полумраке мелькали странные тени. Питеру казалось, что он слышат голоса, зовущие его по имени.
Как он здесь оказался? Почему он один? Он заблудился во время похода?
Куда же идти? На деревья взобраться невозможно, первые ветки начинались слишком высоко. Он побрел наугад. Временами ему слышался шорох и шлепанье, словно кто-то шел позади, но оборачиваясь, он никого не видел.
Целую вечность он шел и шел, но вокруг было все тот же мох, осклизлые не то корни, не то стволы под ногами, полумрак и шепот. Он уже не понимал, слышит ли он шепот на самом деле или голоса звучат в его мозгу.
Вдруг совсем рядом раздался сердитый знакомый голос:
- Что ты здесь делаешь? Это место не для тебя!
Блад стремительно обернулся и увидел Пако.
-Хотел бы и я знать,что я здесь делаю, – пожаловался он индейцу.
Но тот сочувствия не проявил:
- Возвращайся!
- Но куда? Этот чертов лес повсюду!
- Ты должен захотеть вернуться. Тогда ты найдешь путь.
Но Блад лишь покачал головой.
- Я не знаю, куда идти.
- Вспомни, что с тобой случилось!
Питер напряг свою память, но все скрывалось в тумане.
... В это время, за многие мили от Порт-Ройяла, в тесной каморке на борту корабля, полной странного сладковатого дыма из нескольких маленьких курильниц, маленький индеец, сидя с закрытыми глазами на убогой циновке, забормотал что-то речитативом. Волверстон, случайно проходивший мимо каморки, сплюнул и едва сдержал желание перекреститься. Но еще сильнее ему пришлось сдерживать желание ворваться вовнутрь и выкинуть проклятого колдуна за борт.
... Над Порт-Ройялом собиралась гроза.
- Вспомни, - настаивал Пако.
Он вдруг коснулся лба Питера, и тот вспомнил; впрочем воспоминания принесли мало приятного... Он только хотел сказать Пако, что не собирается возвращаться туда, как индеец вдруг оглянулся: вдалеке послышался треск, словно что-то большое ломилось по направлению к ним через лес. Какое-то животное? Если, конечно, здесь могли быть животные...
- Торопись! У тебя больше нет времени! Иди же, вот твой путь!
...Индеец на циновке забормотал громче, настойчивее, на лбу его выступили крупные капли пота. Невесть откуда взявшийся среди штиля порыв ветра качнул огромный корабль, пронесся по нему, запел в вантах. Волверстон, успевший подняться на палубу, грязно выругался и сказал Джереми Питту:
- Мерзкий колдун! Давай все же выбросим его на корм акулам!
Питт лишь закатил глаза:
- Нэд, да уймешься ли ты когда-нибудь? Дался тебе этот индеец. И вообще, приведи себя в порядок, нас вызывает д'Ожерон, хочет побеседовать с нами о Питере.
... Молнии над городом сверкали почти непрерывно, а раскаты грома заставляли людей втягивать голову в плечи.
... В руке Пако появился алый цветок. Он сильно дунул, облако густой пыльцы поплыло к лицу Блада. Тот инстинктивно закрыл глаза и ощутил, что леса вокруг нет.
Чудовищная боль навалилась на него, туманя рассудок. Он дернулся и сдавленно застонал. Сразу же его губ коснулся край кружки, и в горло полилась горьковатая жидкость. Блад начал вновь проваливаться в темноту, но на этот раз никакого леса больше не было, только благодатное ничто.
... Маленький индеец открыл глаза. Он тяжело дышал и выглядел измученным. С трудом поднявшись, он побрел к трапу, ведущему на палубу. Волверстон при виде его вновь сплюнул и отвернулся. Колдун подошел и потянул за рукав Питта:
- Пако знать, где капитан. Пако видеть землю посреди воды. Земля похожа вот на это – сказал он на ужасном английском а потом нагнулся и стал чертить что-то прямо на палубе кончиком своего ножа.
Питт нагнулся вслед за ним и воскликнул:
-Нэд, так ведь это Ямайка!
***
Питера Блада несла темная река, временами выбрасывая на берег, затянутый красноватым туманом боли и слабости, а потом снова милосердно накрывая волной забытья. Но очнувшись в очередной раз, он понял, что ему лучше.
Он услышал невнятное бормотание и открыл глаза. Рядом с ним сидел высокий пожилой человек, худой, как жердь, и что-то бормотал себе под нос, пристально глядя на Блада.
Увидев, что тот открыл глаза, он радостно осклабился и воскликнул:
- Ну-тесь, ну-тесь, господин пират, вы, кажется, приходите в себя!
- Ты... кто? – выдохнул Питер, с трудом разлепляя запекшиеся губы.
- Да, наверняка, вы хотите пить... - вместо ответа сказал мужчина.
Он завозился у изголовья, послышался звук льющейся воды, потом он осторожно приподнял голову корсара, и в следующую минуту Блад уже жадно глотал воду, чувствуя знакомый горький вкус. Пахло травами, в питье явно был добавлен их настой.
- Ну, палач над вами уже поработал, любо–дорого смотреть, а священника я велел прогнать, он пока здесь не нужен. Так что остается врач, - напоив его, мужчина вернулся к заданному вопросу. Он взял руку Блада, считая пульс и удовлетворенно хмыкнул: - Думаю, теперь самое худшее позади...
- Не думал, что... гостеприимство губернатора простирается... так далеко.
- Что вы, губернатор тут не причем! Это все лорд Уэйд. Не знаю, зачем вы ему понадобились, но он велел лечить вас.
Блад был слишком слаб, чтобы задумываться о причинах, побудивших его светлость совершить такой оригинальный поступок. Он ощущал жар, собственное тело казалось чужим, словно ему еще предстояло учиться владеть им, и поэтому он спросил о другом:
- Что там было в вашей настойке, опий?
- Ну да, опий входит в ее состав, мне пришлось прибегнуть к нему... Но как быстро вы это поняли!
- Я... тоже врач... был.
- Ааа, так мы коллеги! Позвольте представиться, я Уильям Гордон, меня еще зовут Чудак Билл. Замечательно! Мне будет проще ввести вас в курс дела, дорогой коллега! Ну и задали же вы мне задачку! – и странный доктор просто-таки зажмурился от удовольствия, словно речь шла не о человеке на пороге смерти, а о заковыристом ребусе. – Когда по приглашению его светлости я пришел в эту обитель скорби, то при взгляде на вас, решил, что врачу здесь делать нечего.
Вы практически не подавали признаков жизни, кожа была холодна на ощупь, однако ж, мне удалось нащупать пульс. С другой стороны, столь глубокое беспамятство позволило мне спокойно заняться вами. Здесь возникла проблема: чем можно было обработать обширные раневые поверхности? Скажу откровенно, с вас основательно спустили шкуру, да это вы и сами знаете, хе-хе. Так вот, для ваших ожогов я использую бальзам на основе сока некоторых кактусов, произрастающих здесь, он обладает хорошими вяжущими свойствами. Я подсмотрел, что так делают туземцы, и улучшил их рецептуру. Ну, мне и пришла в голову идея попробовать его повсеместно и результат меня порадовал! – старого доктора, похоже, вообще радовало все в этой жизни, чему Блад готов был позавидовать.
- Вторая проблема вытекала из первой, - продолжил доктор, - я не знал, как лучше устроить вас. Пришлось набраться наглости и потребовать самую лучшую перину города.
- Перину? – удивленно переспросил Блад. – И вам удалось ее получить?
-Что за вопрос, – оскорбился доктор. - Его светлость повелел исполнять любой мой каприз!
Доктор опять захихикал:
- Так или иначе, но перину мне доставили, кстати удобно ли вам, коллега?
- Благодарю, очень удобно.
- Вот видите! И наконец, когда сутки пролежав подобно мертвому, вы начали возвращаться к жизни, я столкнулся с новым врагом: это была боль. Лежать вы должны были смирно, вот тогда я и начал давать вам опий еще с кое-какими травками, уж не обессудьте. Надеюсь, вы не пристраститесь.
- Вряд ли у меня.. будет на это время, – резонно заметил корсар.
- В любом случае, должен сказать, что вы необыкновенно живучи и везучи. Я опасался воспаления, но оно проявилось в достаточно слабой степени. Вас лихорадит, это нормально. При полном покое и лечении вы поправитесь через месяцок или полтора.
- Не назвал бы это... большой удачей. Лорд Уэйд распорядился... лечить меня не для того, чтобы освободить... Смерть была бы лучшим... выходом.
Доктор вдруг сделался серьезен:
- Смерть, молодой человек, единственная вещь в этом мире, которую нельзя изменить. А так кто знает, может губернатора, наконец, хватит удар или наш добрейший король преставится, и в вашей судьбе случится счастливая перемена.
Блад подумал, что он и сам недавно сказал нечто подобное и не стал возражать,только усмехнулся:
- Вы ведете изменнические речи.
- А, пустяки, – беспечно отозвался доктор.- Вам еще нужно чего-нибудь?
Блад покачал головой, его начало клонить в сон.
- Тогда не буду вас утомлять. Вижу, что вы засыпаете. Отправлюсь-ка я домой, а то пришлось тоже стать узником, – он указал на тюфяк рядом. - Хочу выспаться по-человечески, я здесь уже три дня. Сейчас вечер. Я позову одного из солдат охраны, он будет с вами ночью, это добрый малый, он уже помогал мне. Я приду утром, в кувшине лекарство, на подносе фрукты и сыр.
Доктор поднялся и, потягиваясь, пошел к двери.
Питер Блад, оставшись один, быстро погрузился в обычный сон без сновидений.
-
-
18.01.2014 в 23:08Рады приветствовать!
Текст я, к сожалению, смогу прочитать только завтра, но вы не хотите поместить под кат только его, оставив обращение и шапку снаружи? Так удобнее будет читать.
-
-
18.01.2014 в 23:10-
-
18.01.2014 в 23:40По шапке видно, что планы велики! )
-
-
19.01.2014 в 00:45надеюсь не разочаровать очень уж сильно, "не стреляйте в пианиста..."
-
-
19.01.2014 в 17:53-
-
22.01.2014 в 18:11-
-
22.01.2014 в 18:34-
-
22.01.2014 в 18:37-
-
22.01.2014 в 18:38-
-
11.03.2014 в 22:04-
-
11.03.2014 в 22:45читать дальше
-
-
11.03.2014 в 22:50читать дальше
-
-
11.03.2014 в 23:12читать дальше
-
-
11.03.2014 в 23:12-
-
11.03.2014 в 23:20-
-
12.03.2014 в 00:41читать дальше
-
-
12.03.2014 в 00:47читать дальше
-
-
12.03.2014 в 15:52читать дальше
-
-
12.03.2014 в 15:53-
-
12.03.2014 в 17:30читать дальше
-
-
12.03.2014 в 17:34читать дальше
-
-
12.03.2014 в 17:34читать дальше
-
-
12.03.2014 в 17:40-
-
12.03.2014 в 17:47-
-
12.03.2014 в 18:12-
-
12.03.2014 в 18:22