Тоска по совершенству? Ну-ну! (с) Ундервуд
Название: Мужские игры
Автор: Stella Lontana для fandom Library of Adventures 2014
Бета: fandom Library of Adventures 2014
Канон: Анн и Серж Голон «Неукротимая Анжелика», «Искушение Анжелики»
Размер: мини, 2724 слова
Персонажи: Жоффрей де Пейрак (он же Рескатор), Колен Патюрель (он же Золотая Борода), султан Марокко Мулей Исмаил, Анжелика
Категория: джен, есть намеки на слэш и гет
Жанр: зарисовки, мерянье характерами, в некоторой степени херт-комфорт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: по внутрикомандной заявке «Как познакомились Жоффрей де Пейрак и Колен Патюрель»
Предупреждения: непринципиальные отклонения от сюжета романа
Колен Патюрель висел на воротах Мекнеса. Висел он с полудня и после нескольких самых жарких дневных часов уже дошел до того состояния, когда не ощущается больше ни боли в онемевших пробитых руках, ни тяжести тела, ни неудобства от сползающей клочьями кожи, ни укусов полчищ роящихся мух, почуявших свежую кровь. И уже все равно, что на этот раз пошлет Господь первым, избавление или смерть, — и картина реальности распадается перед взором на сияющие золотом осколки, то и дело сменяясь удушливой темнотой. Вот и подошедший к городу караван кажется призрачным в мерцании огненных точек.
Проезжая ворота, Жоффрей де Пейрак единственный из всех поднял голову и подумал о том, как же ему надоело встречать здесь одно и то же неизменное зрелище. Бесконечное противостояние свирепого султана и живучего нормандца могло бы показаться смешным, если бы прямо сейчас здесь, наверху, не умирал человек. В который раз.
— Твой негодный раб опять огорчил тебя, о великий? — спросил он, когда с поклонами, приветствиями и подношением даров было покончено и ему в виде великой милости предложили присоединиться к трапезе.
— Меня не огорчает шевеление мух в навозе, — нахмурил брови Мулей Исмаил, — но этот подлый мешок с костями ужасно утомил меня своим шутовством. Какое-то время меня забавляли его ужимки, но, клянусь Аллахом, если небо снова отвергнет его и он свалится живым, я не буду больше пытаться. Я его продам.
— Я бы с радостью выкупил твоего раба, чтобы только доставить удовольствие тебе, повелитель, — осторожно сказал Жоффрей, знавший, как опасно бывает преждевременно обнаруживать свои желания, — но мне не нужен каменщик на моем корабле.
— Может быть, тебе нужен шут или бунтовщик? — хохотнул султан, и по свирепым каркающим звукам, мало напоминавшим смех, с трудом можно было понять, что он шутит. — Или, может быть, тебе нужен евнух для твоего гарема? Это тоже можно устроить.
— У меня нет гарема, о великий, — пояснил Жоффрей, невозмутимо отправляя в рот голубиное крылышко, — я странник, а в море сераль держать неудобно. Тем не менее, я благодарю тебя за заботу.
— Ах да, по всему Магрибу говорят, что ты не выносишь женщин, — султан, казалось, развеселившийся еще больше, уперся в его лицо немигающим тигриным взглядом. — Так составь себе гарем из мужчин, мой бедный друг. И возьми у меня его первого обитателя.
Повелитель снова коротко хохотнул, но глаза его оставались холодными и злыми. Кажется, наступил момент, когда дальше ломаться становится уже неприлично.
— Если это доставит тебе удовольствие, о владыка, — Рескатор склонил голову и услужливо ухмыльнулся в ответ. — Сколько же ты запросишь с меня за столь ценный товар?
— Да всего лишь золота по его весу, — Мулей Исмаил откинул голову, блестя идеально ровными зубами. Он, разумеется, издевался. «Я здесь повелитель, — говорил его смех, — и ты будешь терпеть мои насмешки и ублажать меня так, как потребую я, или ищи других покупателей для своего серебра, а не то и другую голову своему телу». Что ж, пусть владыка думает, что в дураках оставили не его.
Жоффрей рассмеялся, легко и беззлобно.
— Ты слишком щедро кормишь своих рабов, повелитель, твой нормандец весит больше моего корабля. Но я высоко ценю твое гостеприимство, как и то, что именно ко мне ты обратился, желая избавиться от неугодного раба. Я возьму его и создам гарем, как ты мне желаешь. Ты же возьмешь товары, что я привез. Я отбирал все лучшее именно для тебя.
— Посмотрим, — буркнул султан, в свою очередь вгрызаясь в птичьи ребра. Но видно было, что и он считает сделку очень удачной.
Со стены его снимали без всяких нежностей. Колен от души шмякнулся о землю, чувствуя, как невыносимо гудит голова, с трудом собрал вместе негнущиеся руки и ноги, поднялся, цепляясь за стену и не видя ничего перед собой, и потребовал вести себя к султану.
— Перебьешься! — расхохотался до боли знакомый голос одного из парней, составлявших султанскую стражу. — У тебя теперь другой хозяин. И ты даже поверить не сможешь, для какой такой надобности он тебя купил.
Колен еще успел подумать, что развратная нега оазиса придает стражам странное чувство юмора, как мать-земля ушла из-под ног, он влетел головою в выступ ворот и окончательно ушел в темноту.
Пробуждение заставило неприятно усомниться, не было ль в шутках стражников доли правды. Он был разложен книзу лицом на чистой до отвратительного скрипа постели, раздет догола, и чьи-то руки шарили по его спине.
— Живым не дамся! — рыком пообещал Колен неизвестно кому и дернул головой, потому что ничем другим двинуть не мог. Руки-ноги не то были связаны, не то намертво онемели.
Язык тоже ворочался с трудом, и арабские слова выходили едва разборчивыми.
— Извини, друг, — ответил хрипловатый насмешливый голос на чистом французском, — но живым тебя сейчас можно назвать весьма условно.
И тут же спину словно кипящим варевом окатило.
Колен взревел, непонятно какими силами взлетел над кроватью — впрочем он, бывало, рвал руками стальные цепи, что ему какая-то привязь? Развернулся в прыжке, снова плюхаясь на кровать. Перед ним на постели сидел мужчина, по облику европеец, несмотря на густой загар, на котором отчетливо выделялись перерезавшие щеку линии шрамов. Густые темные волосы незнакомца уже начинали седеть на висках, седоватой была и узкая «сарацинская» бородка.
— Ш-ш-ш, — сказал тот, выставляя перед собой руки, — это просто снадобье от лихорадки. У тебя на спине рубцы уже начали гнить.
— Им не впервой, — Колен дернул плечом и перевел взгляд на свои ладони. Толстая корка бинтов превратила их в бесформенные лапы, но веревок не было.
Колен снова поднял взгляд на своего врачевателя. Он никогда не видел этого человека без бурнуса и маски, но глаза, быстрые, черные, нельзя было не узнать.
— Рескатор? — спросил Колен хрипло, и пират коротко кивнул, подтверждая его правоту. — Что я делаю здесь?
— Приходишь в себя, — ответил Рескатор, жестом приказывая ему ложиться обратно, — я тебя в некотором роде купил.
— Напрасно старались, — Колен качнул головой. Он не намеревался слушаться чьих-либо указаний, но под пристальным, острым взглядом пирата отчего-то покорно повалился обратно на подушки. — Выкупите лучше господ крестоносцев, за них вам хорошую мзду отвалят на Мальте. А в гареме султана есть красотка-француженка, ей нужны защита и помощь. Я еще здесь пригожусь...
— Ты, приятель, меня принимаешь за святого отца или охотника за приданым? — в голосе Рескатора опять звучал смех, но Колен почувствовал, как его опаленную солнцем грудь обтирают чем-то прохладным, остро и кисло пахнущим, чем-то, сразу гасящим горячую жгущую боль. — А между тем, я ни тот, ни другой. И мне нет резона ссориться с твоим свирепым владыкой, пробираясь к нему в гарем.
— Да не лезьте ко мне со своими зельями, — попытался оттолкнуть его руки Колен. — Само зарастет. Мне нужно... Я должен... Я должен быть сегодня...
— Пей, — жестко приказал Рескатор, поднося к его губам чашку со снадобьем. И рукой голову вроде бы поддержал — но такой хваткой, что не вывернуться и не отвернуться. Пряный запах казался смутно знакомым, но, только сделав глоток, Колен вспомнил, откуда и чем. Арабский дурман! Не нужно было это пить.
И мир снова отступил, сменившись неприличествующими христианину грезами.
Стены комнаты были увешаны коврами. Окон не было, а значит, время суток невозможно было определить, но, по ощущениям, проспал он долго. Сил порядком прибавилось. Злости тоже. Колен сполз с постели, с трудом выпутавшись из простыней, в ярости оторвал с левой руки размотавшийся бинт и отправился искать выход.
В ближайшей к нему комнате никого не было. Следующая оказалась просторным богато обставленным залом, где за накрытым столом возлежали на подушках три человека.
Один из них, изящно одетый араб, вытаращился на вошедшего так, что забыл донести бокал до рта. Второй, смуглый и приземистый бородач куда проще видом, прыснул и прикрылся рукой. Кучерявая голова хозяина дома виднелась над спинкой низкого дивана. Он обернулся, широко ухмыльнулся, чем взбесил и без того хмурого Патюреля до крайности, и жестом отпустил своих гостей.
— Янсен, — окликнул Жоффрей уходившего последним бородача, — скажите слугам, пусть подадут еще холодного мяса... и какую-нибудь одежду.
Идрис-бей, его главный торговый партнер в Мекнесе, казалось, был шокирован донельзя. А вот спасенный каменщик — до крайности разозлен. Гостя следовало кормить и кормить до отвала, и Жоффрей приглашающим жестом указал на стол.
— Есть холодное вино и фрукты, мясо сейчас подадут.
Бывший раб прошлепал к столу, как был, зачерпнул полбокала свежего вина и щедро разбавил его водой. Вот как, знает меру и не хочет захмелеть в логове возможного противника? Гигант-нормандец нравился Жоффрею все больше.
— Я слышал, в Египте, — заметил он, стараясь не расхохотаться, — находят забальзамированные тела древних царей. Бедняги сохраняются, как живые, лежат, обмотанные бинтами, из-под которых проглядывает голая кожа. У местных жителей есть поверье, будто в лунные ночи они встают из могил и идут, размахивая повязками, охотиться на души живых...
Нормандец хмыкнул, кажется, только теперь осознал, что на нем — ничего, кроме этих самых бинтов, и, ничуть не смущаясь, плюхнулся на подушки, нагло глядя в глаза хозяину.
«Перетерпишь!» — говорил его взгляд.
Жоффрей оценил.
Колен Патюрель вгрызся в персик, начиненный орехами и медом, продолжая буравить его глазами. Вошли слуги, принесли мясо, зелень и сыр. И шелковый халат, который гость оставил без всякого внимания.
— Сколько вы за меня заплатили? — наконец спросил он.
— Как за хорошую гурию, — Жоффрей развел руками. — Твой вес золотом.
Тот сначала не понял, потом осознал, поперхнулся вином, кровь бросилась ему в лицо.
— Султан настаивал? — спросил он медленно и осторожно.
— Да уж, не отставал.
— Я отдам, — после долгой паузы произнес нормандец, опуская кубок на край стола. — По частям, но отдам. Ненавижу быть кому-то должен.
— Верю, — коротко кивнул Жоффрей.
— Султан все равно денег не вернет, даже если вы задумаете возвратить покупку.
Жоффрей де Пейрак вопросительно поднял бровь.
— Для чего вы меня купили?
— Так настаивал мой друг и гостеприимный хозяин Мулей Исмаил, — Рескатор продемонстрировал, что умеет улыбаться и иначе, тонко и по-змеиному.
Колен кивнул.
— Почему ухаживали за мной сами?
— Я не знаю, кто из моих слуг его соглядатай.
— Сколько правды в болтовне о гареме?
Жоффрей пожал плечами.
— У меня нет гарема. Но даже если б и был, ты уж извини...
— Тогда на кой черт я вам сдался?
— Странно, — меланхолично заметил пират. — В беседах с Мулеем Исмаилом ты ни разу не дал себе труд усомниться в собственной ценности.
Колен фыркнул.
— Говорят, ваши матросы преданы вам, словно дети. Не знаю, насколько это правда, но, боюсь, вам не нужен вожак-нормандец для того, чтобы они не передрались между собой.
— Сейчас не нужен, — кивнул Рескатор. — Но я умею ждать. Я очень хорошо умею ждать, — продолжил он со странной грустью. — Мне хватит терпения, еще ни одна моя покупка не оказывалась бесполезной.
Колен вытер о бинт перепачканные мясным и фруктовым соком пальцы и наклонился к нему.
— Завтра же вы возвратите меня Мулею Исмаилу. Скажете, что вам не понравилась покупка, что я дерзил и не слушал вас...
— ... что для гарема весьма нехорош, — тем же тоном поддержал Жоффрей. — Нет.
— Я знаю, многие в Средиземноморье называют вас избавителем, — с упреком сказал Колен. — Как по-вашему, насколько больше рабов умрет за ближайший месяц, если завтра я не вернусь к султану?
Жоффрей снова развел руками:
— Я сказал тебе, я не святой отец и не меценат. Вздумай я возвратить Мулею Исмаилу покупку, это разозлит его и сделает посмешищем меня.
— Я все равно сбегу, — сказал Колен сквозь сжатые зубы.
Жоффрей де Пейрак сделал приглашающий жест.
— Дай мне два дня, чтобы караван успел выйти из города. После... — и он вновь приглашающе взмахнул рукой.
— Это было «да»? — судя по голосу, Колен-нормандец был потрясен. — Вам все равно, останусь ли я в вашей власти?
— Ты сам назвал меня избавителем. Я не держу рабов. Колен Патюрель, ты свободен делать, что тебе заблагорассудится, только не позорь меня перед моим другом Мулеем Исмаилом. И подумай еще раз о том, что там море и воля, а здесь рабство и смерть.
— Я думал много раз, но мое время для воли еще не пришло. Спасибо тебе, пират. Я буду должен.
Жоффрей де Пейрак кивнул.
Так и вышло, что спустя день после того, как караван Рескатора покинул город, Колен Патюрель вновь предстал перед лицом султана с известием, что сбежал от своего покупателя. Султан, порядком пополнивший на этой сделке свою казну, воспринял произошедшее как удачную шутку, и его свирепый хохот вновь сотряс стены дворца.
В свой следующий приезд хохотал уже Рескатор, узнавший, что и месяца не прошло с его неудачной покупки, как «король мекнесских рабов» тайком удрал из оазиса, уведя с собой самую дорогую наложницу из гарема султана, пленную французскую аристократку. Еще несколько дней спустя он узнал имя француженки и веселиться перестал.
А потом прошло еще пять лет.
«Нет, Колен». «Нам нельзя, Колен». «Я замужем, Колен».
Ты напрасно испытываешь мое терпение, золотоволосая кукла, богиня из арабской пустыни! Жара и песок повенчали нас крепче, чем тебя с богачом-мужем, которого ты успела окрутить с тех пор. Ты насмеялась надо мной тогда, оказавшись маркизой, ты опять смеешься теперь. Что же? Ты плачешь? Не плачь, богиня из солнца и песка, я скорее убью себя, чем тебя трону. Вот уже и пришли за мной солдаты твоего муженька.
На лбу пирата Золотой Бороды запеклась кровь. За его локоть в отчаянии цеплялась испуганная женщина. Интересно, за кого из них двоих она боится больше? А на берегу их ждал высокий мрачный человек со шрамом поперек щеки, в богатом камзоле такого же цвета, как ее глаза. Смешные фортели выкидывает судьба.
— Салям алейкум, — сказал Рескатор, по арабскому обычаю прикладывая руки ко лбу и к сердцу.
— Алейкум салям, — бездумно отозвался Колен, уже уставший ожидать казни. — Я опять в твоей власти.
Вместо эшафота его приволокли в дом для собраний. Знатному господину хочется поболтать? Что же, пусть!
— Я разговаривал с твоими людьми и видел твой патент, — начал благородный граф де Пейрак, когда их оставили наедине, даже позабыв связать пленнику руки.
— Ты увел мою женщину, — хмуро отвечал Колен, не поднимая глаз. — Но она осталась тебе верна, в этом клянусь.
— А ты нахал, приятель, — Рескатор подошел к нему почти вплотную, и Колен невольно подумал, что тот зря не боится. Что один рывок — и руки пленника сомкнутся на горле блистательного графа. Роста они были почти одного, но Колен массивнее и сильнее. А потом он вспомнил, с какой силой руки Рескатора вжимали его в постель там, в Магрибе, и понял, что чересчур себе льстит.
— Ты нахал, — повторил Рескатор. — Анжелика де Пейрак была моей женой задолго до того, как мы с тобой повстречались в Мекнесе. До того, как она сбежала из сераля султана вслед за тобой. До того, как стала маркизой дю Плесси-Белльер. Но я благодарен тебе за то, что она жива.
— Она осталась тебе верна, — угрюмо повторил Колен, просто чтобы сказать что-нибудь.
— Я знаю. Я был на острове.
Колен Патюрель вскинул голову. Сейчас он бросился бы на противника, не думая, кто сильнее, но старый долг — долг жизни держал крепче оков.
— Полагаю, мы прояснили этот вопрос. Теперь о другом…
— В другом нечего прояснять, — Колен Патюрель сложил на груди руки. — Я — пират Золотая Борода. Ты — хозяин земли, которую обещали мне. Я попытался взять свое силой. Я проиграл. Виселица уже стоит посреди твоего поселения.
Жоффрей де Пейрак поднял бровь.
— А кто в таком случае возместит мне стоимость моей покупки?
— Что?!
— Пять лет назад в аравийской пустыне я сказал тебе, что умею ждать. Я дождался. Жители Голдсборо погрязли во взаимных склоках так же, как когда-то рабы в Мекнесе. Католики косятся на гугенотов, гугеноты едва терпят католиков. А край здешний суров, лес и море подступают все ближе. Им и мне нужен миротворец. И вожак.
— Ч-что? — Колен невольно попятился.
— Посмотри, — Жоффрей расстелил на столе карты. — Вот она, территория Голдсборо, вот земли, которые обещал тебе твой патент. Мы оказались на этой земле вместе, ее щедрости хватит на всех, не проще ли не пытаться выжить отсюда друг друга? Твоим людям — большинство уцелело в бою — помогут построиться и обзавестись хозяйством. Жен сразу не обещаю, но мы придумаем, как с этим быть. Матросы и поселенцы смогут жить бок о бок, но нужен кто-то, кто не даст им вцепиться друг другу в глотки хотя бы первое время. Голдсборо нужен губернатор.
— Иди к дьяволу! — в сердцах рыкнул Колен. — Я не подписывался тебе служить. И начальником над святошами мне не сделаться, хоть убейся. Ты победил, я проиграл, и закончим на этом!
Жоффрей де Пейрак сощурил глаза. И снова, как пять лет назад, Колена поразила та странная сила, которая заставляла многих склонять головы перед этим человеком, заставляла султана прислушиваться к его словам, а ему самому не давала сейчас отвести взгляд.
— Я не одерживаю победы без выгоды для себя, — скупо и сухо сказал Жоффрей. — Однажды давно, Колен Патюрель, ты сказал мне, что привык платить по счетам. Я требую возвращения долга.
Колен вздрогнул и опустил голову на грудь.
Жоффрей де Пейрак подошел ближе, еще ближе к нему.
— Я ведь слышал, о чем вы говорили на острове, — произнес он едва слышно, и его дыхание опалило Колену ухо, погружая в какой-то колдовской туман. — Она права. Ты создан для большего, чем жалкий конец морского разбойника. Твое предназначение в большем. Я не знаю, что за силы стоят за тобой, но, клянусь, строптивые жители Голдсборо будут слушать тебя так, как слушали рабы в Мекнесе. Так, как слушала тебя Анжелика, не признающая над собой ничьей власти. Ты нужен им, Богу... и ей.
Колен поднял голову, пристально посмотрел ему в глаза. И медленно кивнул.
Через час населению Голдсборо представили нового губернатора.
Автор: Stella Lontana для fandom Library of Adventures 2014
Бета: fandom Library of Adventures 2014
Канон: Анн и Серж Голон «Неукротимая Анжелика», «Искушение Анжелики»
Размер: мини, 2724 слова
Персонажи: Жоффрей де Пейрак (он же Рескатор), Колен Патюрель (он же Золотая Борода), султан Марокко Мулей Исмаил, Анжелика
Категория: джен, есть намеки на слэш и гет
Жанр: зарисовки, мерянье характерами, в некоторой степени херт-комфорт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: по внутрикомандной заявке «Как познакомились Жоффрей де Пейрак и Колен Патюрель»
Предупреждения: непринципиальные отклонения от сюжета романа
Колен Патюрель висел на воротах Мекнеса. Висел он с полудня и после нескольких самых жарких дневных часов уже дошел до того состояния, когда не ощущается больше ни боли в онемевших пробитых руках, ни тяжести тела, ни неудобства от сползающей клочьями кожи, ни укусов полчищ роящихся мух, почуявших свежую кровь. И уже все равно, что на этот раз пошлет Господь первым, избавление или смерть, — и картина реальности распадается перед взором на сияющие золотом осколки, то и дело сменяясь удушливой темнотой. Вот и подошедший к городу караван кажется призрачным в мерцании огненных точек. Проезжая ворота, Жоффрей де Пейрак единственный из всех поднял голову и подумал о том, как же ему надоело встречать здесь одно и то же неизменное зрелище. Бесконечное противостояние свирепого султана и живучего нормандца могло бы показаться смешным, если бы прямо сейчас здесь, наверху, не умирал человек. В который раз.
— Твой негодный раб опять огорчил тебя, о великий? — спросил он, когда с поклонами, приветствиями и подношением даров было покончено и ему в виде великой милости предложили присоединиться к трапезе.
— Меня не огорчает шевеление мух в навозе, — нахмурил брови Мулей Исмаил, — но этот подлый мешок с костями ужасно утомил меня своим шутовством. Какое-то время меня забавляли его ужимки, но, клянусь Аллахом, если небо снова отвергнет его и он свалится живым, я не буду больше пытаться. Я его продам.
— Я бы с радостью выкупил твоего раба, чтобы только доставить удовольствие тебе, повелитель, — осторожно сказал Жоффрей, знавший, как опасно бывает преждевременно обнаруживать свои желания, — но мне не нужен каменщик на моем корабле.
— Может быть, тебе нужен шут или бунтовщик? — хохотнул султан, и по свирепым каркающим звукам, мало напоминавшим смех, с трудом можно было понять, что он шутит. — Или, может быть, тебе нужен евнух для твоего гарема? Это тоже можно устроить.
— У меня нет гарема, о великий, — пояснил Жоффрей, невозмутимо отправляя в рот голубиное крылышко, — я странник, а в море сераль держать неудобно. Тем не менее, я благодарю тебя за заботу.
— Ах да, по всему Магрибу говорят, что ты не выносишь женщин, — султан, казалось, развеселившийся еще больше, уперся в его лицо немигающим тигриным взглядом. — Так составь себе гарем из мужчин, мой бедный друг. И возьми у меня его первого обитателя.
Повелитель снова коротко хохотнул, но глаза его оставались холодными и злыми. Кажется, наступил момент, когда дальше ломаться становится уже неприлично.
— Если это доставит тебе удовольствие, о владыка, — Рескатор склонил голову и услужливо ухмыльнулся в ответ. — Сколько же ты запросишь с меня за столь ценный товар?
— Да всего лишь золота по его весу, — Мулей Исмаил откинул голову, блестя идеально ровными зубами. Он, разумеется, издевался. «Я здесь повелитель, — говорил его смех, — и ты будешь терпеть мои насмешки и ублажать меня так, как потребую я, или ищи других покупателей для своего серебра, а не то и другую голову своему телу». Что ж, пусть владыка думает, что в дураках оставили не его.
Жоффрей рассмеялся, легко и беззлобно.
— Ты слишком щедро кормишь своих рабов, повелитель, твой нормандец весит больше моего корабля. Но я высоко ценю твое гостеприимство, как и то, что именно ко мне ты обратился, желая избавиться от неугодного раба. Я возьму его и создам гарем, как ты мне желаешь. Ты же возьмешь товары, что я привез. Я отбирал все лучшее именно для тебя.
— Посмотрим, — буркнул султан, в свою очередь вгрызаясь в птичьи ребра. Но видно было, что и он считает сделку очень удачной.
***
Со стены его снимали без всяких нежностей. Колен от души шмякнулся о землю, чувствуя, как невыносимо гудит голова, с трудом собрал вместе негнущиеся руки и ноги, поднялся, цепляясь за стену и не видя ничего перед собой, и потребовал вести себя к султану.
— Перебьешься! — расхохотался до боли знакомый голос одного из парней, составлявших султанскую стражу. — У тебя теперь другой хозяин. И ты даже поверить не сможешь, для какой такой надобности он тебя купил.
Колен еще успел подумать, что развратная нега оазиса придает стражам странное чувство юмора, как мать-земля ушла из-под ног, он влетел головою в выступ ворот и окончательно ушел в темноту.
***
Пробуждение заставило неприятно усомниться, не было ль в шутках стражников доли правды. Он был разложен книзу лицом на чистой до отвратительного скрипа постели, раздет догола, и чьи-то руки шарили по его спине.
— Живым не дамся! — рыком пообещал Колен неизвестно кому и дернул головой, потому что ничем другим двинуть не мог. Руки-ноги не то были связаны, не то намертво онемели.
Язык тоже ворочался с трудом, и арабские слова выходили едва разборчивыми.
— Извини, друг, — ответил хрипловатый насмешливый голос на чистом французском, — но живым тебя сейчас можно назвать весьма условно.
И тут же спину словно кипящим варевом окатило.
Колен взревел, непонятно какими силами взлетел над кроватью — впрочем он, бывало, рвал руками стальные цепи, что ему какая-то привязь? Развернулся в прыжке, снова плюхаясь на кровать. Перед ним на постели сидел мужчина, по облику европеец, несмотря на густой загар, на котором отчетливо выделялись перерезавшие щеку линии шрамов. Густые темные волосы незнакомца уже начинали седеть на висках, седоватой была и узкая «сарацинская» бородка.
— Ш-ш-ш, — сказал тот, выставляя перед собой руки, — это просто снадобье от лихорадки. У тебя на спине рубцы уже начали гнить.
— Им не впервой, — Колен дернул плечом и перевел взгляд на свои ладони. Толстая корка бинтов превратила их в бесформенные лапы, но веревок не было.
Колен снова поднял взгляд на своего врачевателя. Он никогда не видел этого человека без бурнуса и маски, но глаза, быстрые, черные, нельзя было не узнать.
— Рескатор? — спросил Колен хрипло, и пират коротко кивнул, подтверждая его правоту. — Что я делаю здесь?
— Приходишь в себя, — ответил Рескатор, жестом приказывая ему ложиться обратно, — я тебя в некотором роде купил.
— Напрасно старались, — Колен качнул головой. Он не намеревался слушаться чьих-либо указаний, но под пристальным, острым взглядом пирата отчего-то покорно повалился обратно на подушки. — Выкупите лучше господ крестоносцев, за них вам хорошую мзду отвалят на Мальте. А в гареме султана есть красотка-француженка, ей нужны защита и помощь. Я еще здесь пригожусь...
— Ты, приятель, меня принимаешь за святого отца или охотника за приданым? — в голосе Рескатора опять звучал смех, но Колен почувствовал, как его опаленную солнцем грудь обтирают чем-то прохладным, остро и кисло пахнущим, чем-то, сразу гасящим горячую жгущую боль. — А между тем, я ни тот, ни другой. И мне нет резона ссориться с твоим свирепым владыкой, пробираясь к нему в гарем.
— Да не лезьте ко мне со своими зельями, — попытался оттолкнуть его руки Колен. — Само зарастет. Мне нужно... Я должен... Я должен быть сегодня...
— Пей, — жестко приказал Рескатор, поднося к его губам чашку со снадобьем. И рукой голову вроде бы поддержал — но такой хваткой, что не вывернуться и не отвернуться. Пряный запах казался смутно знакомым, но, только сделав глоток, Колен вспомнил, откуда и чем. Арабский дурман! Не нужно было это пить.
И мир снова отступил, сменившись неприличествующими христианину грезами.
***
Стены комнаты были увешаны коврами. Окон не было, а значит, время суток невозможно было определить, но, по ощущениям, проспал он долго. Сил порядком прибавилось. Злости тоже. Колен сполз с постели, с трудом выпутавшись из простыней, в ярости оторвал с левой руки размотавшийся бинт и отправился искать выход.
В ближайшей к нему комнате никого не было. Следующая оказалась просторным богато обставленным залом, где за накрытым столом возлежали на подушках три человека.
Один из них, изящно одетый араб, вытаращился на вошедшего так, что забыл донести бокал до рта. Второй, смуглый и приземистый бородач куда проще видом, прыснул и прикрылся рукой. Кучерявая голова хозяина дома виднелась над спинкой низкого дивана. Он обернулся, широко ухмыльнулся, чем взбесил и без того хмурого Патюреля до крайности, и жестом отпустил своих гостей.
***
— Янсен, — окликнул Жоффрей уходившего последним бородача, — скажите слугам, пусть подадут еще холодного мяса... и какую-нибудь одежду.
Идрис-бей, его главный торговый партнер в Мекнесе, казалось, был шокирован донельзя. А вот спасенный каменщик — до крайности разозлен. Гостя следовало кормить и кормить до отвала, и Жоффрей приглашающим жестом указал на стол.
— Есть холодное вино и фрукты, мясо сейчас подадут.
Бывший раб прошлепал к столу, как был, зачерпнул полбокала свежего вина и щедро разбавил его водой. Вот как, знает меру и не хочет захмелеть в логове возможного противника? Гигант-нормандец нравился Жоффрею все больше.
— Я слышал, в Египте, — заметил он, стараясь не расхохотаться, — находят забальзамированные тела древних царей. Бедняги сохраняются, как живые, лежат, обмотанные бинтами, из-под которых проглядывает голая кожа. У местных жителей есть поверье, будто в лунные ночи они встают из могил и идут, размахивая повязками, охотиться на души живых...
Нормандец хмыкнул, кажется, только теперь осознал, что на нем — ничего, кроме этих самых бинтов, и, ничуть не смущаясь, плюхнулся на подушки, нагло глядя в глаза хозяину.
«Перетерпишь!» — говорил его взгляд.
Жоффрей оценил.
Колен Патюрель вгрызся в персик, начиненный орехами и медом, продолжая буравить его глазами. Вошли слуги, принесли мясо, зелень и сыр. И шелковый халат, который гость оставил без всякого внимания.
— Сколько вы за меня заплатили? — наконец спросил он.
— Как за хорошую гурию, — Жоффрей развел руками. — Твой вес золотом.
Тот сначала не понял, потом осознал, поперхнулся вином, кровь бросилась ему в лицо.
— Султан настаивал? — спросил он медленно и осторожно.
— Да уж, не отставал.
— Я отдам, — после долгой паузы произнес нормандец, опуская кубок на край стола. — По частям, но отдам. Ненавижу быть кому-то должен.
— Верю, — коротко кивнул Жоффрей.
— Султан все равно денег не вернет, даже если вы задумаете возвратить покупку.
Жоффрей де Пейрак вопросительно поднял бровь.
— Для чего вы меня купили?
— Так настаивал мой друг и гостеприимный хозяин Мулей Исмаил, — Рескатор продемонстрировал, что умеет улыбаться и иначе, тонко и по-змеиному.
Колен кивнул.
— Почему ухаживали за мной сами?
— Я не знаю, кто из моих слуг его соглядатай.
— Сколько правды в болтовне о гареме?
Жоффрей пожал плечами.
— У меня нет гарема. Но даже если б и был, ты уж извини...
— Тогда на кой черт я вам сдался?
— Странно, — меланхолично заметил пират. — В беседах с Мулеем Исмаилом ты ни разу не дал себе труд усомниться в собственной ценности.
Колен фыркнул.
— Говорят, ваши матросы преданы вам, словно дети. Не знаю, насколько это правда, но, боюсь, вам не нужен вожак-нормандец для того, чтобы они не передрались между собой.
— Сейчас не нужен, — кивнул Рескатор. — Но я умею ждать. Я очень хорошо умею ждать, — продолжил он со странной грустью. — Мне хватит терпения, еще ни одна моя покупка не оказывалась бесполезной.
Колен вытер о бинт перепачканные мясным и фруктовым соком пальцы и наклонился к нему.
— Завтра же вы возвратите меня Мулею Исмаилу. Скажете, что вам не понравилась покупка, что я дерзил и не слушал вас...
— ... что для гарема весьма нехорош, — тем же тоном поддержал Жоффрей. — Нет.
— Я знаю, многие в Средиземноморье называют вас избавителем, — с упреком сказал Колен. — Как по-вашему, насколько больше рабов умрет за ближайший месяц, если завтра я не вернусь к султану?
Жоффрей снова развел руками:
— Я сказал тебе, я не святой отец и не меценат. Вздумай я возвратить Мулею Исмаилу покупку, это разозлит его и сделает посмешищем меня.
— Я все равно сбегу, — сказал Колен сквозь сжатые зубы.
Жоффрей де Пейрак сделал приглашающий жест.
— Дай мне два дня, чтобы караван успел выйти из города. После... — и он вновь приглашающе взмахнул рукой.
— Это было «да»? — судя по голосу, Колен-нормандец был потрясен. — Вам все равно, останусь ли я в вашей власти?
— Ты сам назвал меня избавителем. Я не держу рабов. Колен Патюрель, ты свободен делать, что тебе заблагорассудится, только не позорь меня перед моим другом Мулеем Исмаилом. И подумай еще раз о том, что там море и воля, а здесь рабство и смерть.
— Я думал много раз, но мое время для воли еще не пришло. Спасибо тебе, пират. Я буду должен.
Жоффрей де Пейрак кивнул.
Так и вышло, что спустя день после того, как караван Рескатора покинул город, Колен Патюрель вновь предстал перед лицом султана с известием, что сбежал от своего покупателя. Султан, порядком пополнивший на этой сделке свою казну, воспринял произошедшее как удачную шутку, и его свирепый хохот вновь сотряс стены дворца.
В свой следующий приезд хохотал уже Рескатор, узнавший, что и месяца не прошло с его неудачной покупки, как «король мекнесских рабов» тайком удрал из оазиса, уведя с собой самую дорогую наложницу из гарема султана, пленную французскую аристократку. Еще несколько дней спустя он узнал имя француженки и веселиться перестал.
А потом прошло еще пять лет.
***
«Нет, Колен». «Нам нельзя, Колен». «Я замужем, Колен».
Ты напрасно испытываешь мое терпение, золотоволосая кукла, богиня из арабской пустыни! Жара и песок повенчали нас крепче, чем тебя с богачом-мужем, которого ты успела окрутить с тех пор. Ты насмеялась надо мной тогда, оказавшись маркизой, ты опять смеешься теперь. Что же? Ты плачешь? Не плачь, богиня из солнца и песка, я скорее убью себя, чем тебя трону. Вот уже и пришли за мной солдаты твоего муженька.
На лбу пирата Золотой Бороды запеклась кровь. За его локоть в отчаянии цеплялась испуганная женщина. Интересно, за кого из них двоих она боится больше? А на берегу их ждал высокий мрачный человек со шрамом поперек щеки, в богатом камзоле такого же цвета, как ее глаза. Смешные фортели выкидывает судьба.
— Салям алейкум, — сказал Рескатор, по арабскому обычаю прикладывая руки ко лбу и к сердцу.
— Алейкум салям, — бездумно отозвался Колен, уже уставший ожидать казни. — Я опять в твоей власти.
Вместо эшафота его приволокли в дом для собраний. Знатному господину хочется поболтать? Что же, пусть!
— Я разговаривал с твоими людьми и видел твой патент, — начал благородный граф де Пейрак, когда их оставили наедине, даже позабыв связать пленнику руки.
— Ты увел мою женщину, — хмуро отвечал Колен, не поднимая глаз. — Но она осталась тебе верна, в этом клянусь.
— А ты нахал, приятель, — Рескатор подошел к нему почти вплотную, и Колен невольно подумал, что тот зря не боится. Что один рывок — и руки пленника сомкнутся на горле блистательного графа. Роста они были почти одного, но Колен массивнее и сильнее. А потом он вспомнил, с какой силой руки Рескатора вжимали его в постель там, в Магрибе, и понял, что чересчур себе льстит.
— Ты нахал, — повторил Рескатор. — Анжелика де Пейрак была моей женой задолго до того, как мы с тобой повстречались в Мекнесе. До того, как она сбежала из сераля султана вслед за тобой. До того, как стала маркизой дю Плесси-Белльер. Но я благодарен тебе за то, что она жива.
— Она осталась тебе верна, — угрюмо повторил Колен, просто чтобы сказать что-нибудь.
— Я знаю. Я был на острове.
Колен Патюрель вскинул голову. Сейчас он бросился бы на противника, не думая, кто сильнее, но старый долг — долг жизни держал крепче оков.
— Полагаю, мы прояснили этот вопрос. Теперь о другом…
— В другом нечего прояснять, — Колен Патюрель сложил на груди руки. — Я — пират Золотая Борода. Ты — хозяин земли, которую обещали мне. Я попытался взять свое силой. Я проиграл. Виселица уже стоит посреди твоего поселения.
Жоффрей де Пейрак поднял бровь.
— А кто в таком случае возместит мне стоимость моей покупки?
— Что?!
— Пять лет назад в аравийской пустыне я сказал тебе, что умею ждать. Я дождался. Жители Голдсборо погрязли во взаимных склоках так же, как когда-то рабы в Мекнесе. Католики косятся на гугенотов, гугеноты едва терпят католиков. А край здешний суров, лес и море подступают все ближе. Им и мне нужен миротворец. И вожак.
— Ч-что? — Колен невольно попятился.
— Посмотри, — Жоффрей расстелил на столе карты. — Вот она, территория Голдсборо, вот земли, которые обещал тебе твой патент. Мы оказались на этой земле вместе, ее щедрости хватит на всех, не проще ли не пытаться выжить отсюда друг друга? Твоим людям — большинство уцелело в бою — помогут построиться и обзавестись хозяйством. Жен сразу не обещаю, но мы придумаем, как с этим быть. Матросы и поселенцы смогут жить бок о бок, но нужен кто-то, кто не даст им вцепиться друг другу в глотки хотя бы первое время. Голдсборо нужен губернатор.
— Иди к дьяволу! — в сердцах рыкнул Колен. — Я не подписывался тебе служить. И начальником над святошами мне не сделаться, хоть убейся. Ты победил, я проиграл, и закончим на этом!
Жоффрей де Пейрак сощурил глаза. И снова, как пять лет назад, Колена поразила та странная сила, которая заставляла многих склонять головы перед этим человеком, заставляла султана прислушиваться к его словам, а ему самому не давала сейчас отвести взгляд.
— Я не одерживаю победы без выгоды для себя, — скупо и сухо сказал Жоффрей. — Однажды давно, Колен Патюрель, ты сказал мне, что привык платить по счетам. Я требую возвращения долга.
Колен вздрогнул и опустил голову на грудь.
Жоффрей де Пейрак подошел ближе, еще ближе к нему.
— Я ведь слышал, о чем вы говорили на острове, — произнес он едва слышно, и его дыхание опалило Колену ухо, погружая в какой-то колдовской туман. — Она права. Ты создан для большего, чем жалкий конец морского разбойника. Твое предназначение в большем. Я не знаю, что за силы стоят за тобой, но, клянусь, строптивые жители Голдсборо будут слушать тебя так, как слушали рабы в Мекнесе. Так, как слушала тебя Анжелика, не признающая над собой ничьей власти. Ты нужен им, Богу... и ей.
Колен поднял голову, пристально посмотрел ему в глаза. И медленно кивнул.
Через час населению Голдсборо представили нового губернатора.
@темы: ФБ, Анн и Серж Голон, Джен, Слэш, Фанфики
-
-
18.01.2015 в 17:02-
-
18.01.2015 в 20:29-
-
18.01.2015 в 20:32вот бы еще кто написал, встречу с Флоримоном в Новом свете, как Пейрак воспринял известие о том, что Анжелика жива и почему не отправился сразу ее выручать
-
-
18.01.2015 в 23:15-
-
19.01.2015 в 00:25вот бы еще кто написал, встречу с Флоримоном в Новом свете
Оу! А ведь именно эта лакуна очень зацепила меня при прочтении...
Я не буду еще раз перечитывать "Анжелику"!!!Короче, я ничего обещать не могу. У меня вообще неписец (блаженный такой неписец: "уйдите из моей головы, я задолбалась и я отдыхаюРосица, настояш-ший герой, ага. Их нормальная логика не берет.
-
-
19.01.2015 в 19:10Кстати, Блад вёл себя вполне себе логично. Сказывается мед. образование.
А вот султан вёл себя нелогично. Ежели какой-то раб его раздражает, надо казнить раз и навсегда. Ну, если по логике. А если забавляет – нефиг издеваться.
-
-
19.01.2015 в 19:17Росица, это он так забавляется... как кошка с мышкой - придушит /отпустит
-
-
19.01.2015 в 19:19