"мой первый перевод", не бейте слишком больно.
Название: Ego Te Absolvo
Переводчик: momond
Бета: Stella Lontana
Канон: Обриада Патрик О'Брайан
Оригинал: Ego Te Absolvo by SirJosephBanksFRS
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/978600
Размер: мини, 1651 слов
Персонажи: Стивен Метьюрин, отец Пьетро д'Алькантара ди Санто Антонио
Категория: джен, слэш
Рейтинг: G-PG13
Краткое содержание: от автора: Стивен идет на исповедь по прибытию в Бомбей
от меня: о том, как Стивен любил Джека, один священник любил кофе, а бог любил всех
Примечание/Предупреждения: в действующих лицах, кроме упомянутых, - дверца исповедальни, она все время открывается и закрывается.
читать дальше
Стивен Мэтьюрин сидел на задней скамье собора Носса Сеньора да Эсперанса в южном Бомбее, ожидая услышать призывающий к исповеди колокольный звон. Кроме него в церкви не было ни души. Было так утешительно и странно сидеть в типичной католической церкви в Индии, в окружении прохладных и сырых камней. Собор построили португальцы триста лет назад, он был стар и массивен, и Стивен чувствовал себя, как в любой другой большой церкви где-нибудь в Испании. Сильные запахи воска и ладана успокаивали и ободряли его, напоминая о детстве.
Как правило, он почти не нуждался в отпущении грехов. Дни его юности давно миновали, и он большей частью добросовестно придерживался катехизиса. Бенедиктинцы хорошо обучили его. Он был послушен практически во всем, за исключением его отношений с Джеком: того прекрасного, как бы ужасно оно не называлось, чем они занимались наедине, лишь только предоставлялась возможность.
Он впервые собирался признаться на исповеди в запретной связи с Джеком и для того пришел к итальянским отцам-кармелитам. Стивену было непривычно тревожно. Нет, не греховность собственных действий заставила его задуматься. Он совершенно не стыдился того, что делали они с Джеком. Он понимал, что никак не сможет дать искреннее обещание воздерживаться и единственный способ избежать этого – солгать священнику. Ничто в его опыте не говорило ему, что священник будет вымогать такое обещание в обмен на отпущение грехов. Но он не мог пообещать даже попытаться прекратить преступную связь. И продолжал беспокоиться, что в отпущении грехов ему будет отказано. Он не мог ни встать и уйти без отпущения, ни солгать, утверждая, что хотел бы перестать быть любовником Джека Обри. И то и другое было одинаково невозможно, и тревога узлом скручивала его внутренности.
Они были любовниками семь месяцев, на протяжении всего плаванья в Бомбей. Здоровье Стивена резко улучшилось, и он не мог не предположить, что во многом из-за занятий любовью, пусть и стесненных неудобством крошечной каюты. Он знал, что нет ни малейшего шанса, что он будет воздерживаться от таких отношений, пока Джек остается рядом. И не мог представить себе, что, кроме смерти или глубокой старости, лишило бы Джека Обри привязанности и плотского влечения к своему близкому другу.
Он увидел, как вошел священник, дородный мужчина средних лет с редеющими темными волосами, вспотевший от душной полуденной бомбейской жары. Священник хрипло вздохнул, проходя мимо Стивена, вошел в исповедальню и закрыл дверь. Стивен поднялся, вошел в свою часть и встал на колени, прикрыв дверь за собой. Он перекрестился.
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen, – произнес священник, в его латыни слышался отзвук его родного итальянского.
– Простите меня, отец, ибо я согрешил. Прошло семь месяцев со времени моей последней исповеди. Я согрешил против целомудрия, отец, – сказал Стивен тоже на латыни.
– В одиночку или с другими?
– С другими.
– Однажды или чаще?
– Чаще.
– Сколько раз, сын мой?
– Ежедневно или почти ежедневно в течение послених семи месяцев, отец.
– Вы женаты?
– Нет, отец мой.
– Как давно вы в Бомбее?
– Второй день.
Священник пошевелился на сиденье.
– Вы приплыли на «индийце», сын мой?
– Нет, отец, на военном судне, британском. Я судовой врач.
– С кем вы согрешили?
– С моим близким другом, он капитан корабля.
Священник молчал, как показалось Стивену — очень долго.
– Когда начались эти отношения?
– Семь месяцев назад.
– А до этого? - спросил священник. – Вы склонны к педерастии?
– Нет, отец мой.
– А ваш друг?
– Нет, ничего подобного.
– Кто начал эту связь?
– Я, – сказал Стивен. – Мы оба, но грех мой на мне.
– Он уже был на исповеди?
– Он англичанин, протестант.
Священник молчал, и Стивен мог слышать, как щебечут снаружи птицы.
– Прочтите формулу раскаяния вместе со мной, и потом по три Ave Maria после обеда и вечером, - сказал наконец священник. – И молитесь, чтобы эти желания покинули вас.
– Я не могу, – выговорил Стивен, стараясь, чтоб его голос звучал ровно.
– Почему?
– Потому что нет ничего более мерзкого перед лицом Господа, чем лживая молитва.
Священник вздохнул.
– Тогда молитесь за способность молиться, чтобы эти желания покинули вас. Это вы можете сделать?
– Нет, – сказал Стивен. Сердце тяжело стучало в груди. Священник снова с присвистом вздохнул в глубокой тишине пустой церкви. Стивен с другой стороны исповедальни мог ясно расслышать хрипы в его груди. «Бедолага, – подумал он, – этот климат убивает его. Его сердце должно быть на пределе – такое затрудненное дыхание».
– Тогда, сын мой, вы должны молиться, чтобы Господь вразумил вас. Это вы можете сделать?
– Да, отец.
– Поклянитесь мне, сын мой, что вы будете молиться, чтобы Господь вразумил и вас и вашего друга.
– Я клянусь, отец. Клянусь.
– Тогда давайте прочтем вместе формулу раскаяния, и я дам вам отпущение грехов.
Стивен склонил голову, и древние слова наполнили исповедальню. Затем священник сказал:
– Ego te absolvo de peccatis tuis... – И все-таки добавил: – Иди и впредь не греши.
– Gratias ago tibi, Pater, – ответил Стивен, тяжесть отпустила его.
Они посидели в тишине несколько минут. Затем священник снова хрипло вздохнул.
– Сын мой, – сказал он задыхающимся голосом.
– Да, отец?
– Богу не нужно, чтобы дети его приходили и признавались в ненависти, горькой как желчь. Гораздо лучше для вас прийти и признаться в грехе, что доставил удовольствие, чем в грехе, который вы терпеть не можете, потому что Бог здесь, чтобы дать вам силы – в первом случае. Во втором они вам практически не нужны. Не хотели бы вы составить компанию брату-грешнику и выпить вместе с ним холодного мангового ласси? Мало с кем из братьев можно поговорить на святом языке, а в эту адскую жару даже Сицилия покажется зимними Альпами. Я тоскую по Мальте. Возможно, британцы прогонят меня и я смогу упокоиться в мире поближе к дому.
– С превеликим удовольствием, – ответил Стивен, они открыли каждый свою дверь, Стивен вышел, склонился и поцеловал кольцо епископа Бомбея Пьетро д'Алькантара ди Санто Антонио, и они представились друг другу.
– Идемте в дом, сын мой, – сказал священник, закрывая дверь исповедальни, и двинулся медленно, тяжело дыша.
– Отец мой, я врач, обучавшийся в Дублине и Париже, и я не мог не заметить, как тяжело вам дышать. Я был бы счастлив осмотреть вас и лечить, если вы того пожелаете.
– Вы очень добры. Я уже не так молод и климат здесь на редкость скверный и нездоровый. Я предпочел бы быть где-нибудь в Средиземноморье, но долг зовет, увы.
– Как давно вы в Индии, отец?
– Уже двенадцать лет прелатом, и еще три года до того.
Они прошли в дом священника, и хозяин послал служанку приготовить им ласси, а сам сел на кушетку. Он опять задыхался.
– У вас тяжелая астма, отец мой, – сказал Стивен. – Чем вы лечитесь?
– Нюхательной солью и еще какими-то микстурами, – он позвал служанку и велел ей принести лекарство. Стивен осмотрел бутылочку, понюхал, попробовал на язык. Это была настойка морского лука. Он отставил пузырек.
– А есть ли у вас кофе, отец?
– Это неприличная роскошь, не подобающая кармелиту, доктор, – ответил, улыбаясь, Пьетро д'Алькантара. – Во всяком случае, здесь, в Бомбее.
– Поскольку Иисус не может исцелить вас наложением рук, то по крайней мере он может исцелить вас с помощью кофе. Делайте настой холодного кофе и выпивайте чашку с четырьмя каплями болеутоляющего четыре раза в день. Если у вас приступ, велите сделать горячий кофе и выпейте две больших чашки с пятью каплями болеутоляющего в каждой. Щадящая диета, но я полагаю, ее вы уже придерживаетесь. Не могли бы вы отправить служанку на базар, чтобы купить ингредиенты незамедлительно? Боюсь, я должен настоять на этом.
Часом позже они сидели и пили кофе, приготовленный по рецепту Стивена, и он увидел, как губы прелата порозовели, его дыхание стало легче. Отец Пьетро д'Алькантара расслабился и выглядел гораздо спокойнее.
– Я не пил кофе семнадцать лет, – сказал он, осушив чашку. – Так значительно лучше.
– Вы должны пить его ежедневно, если хотите служить ордену кармелитов и по окончанию этого года, дорогой отец, – сказал Стивен. – Я напишу рецепт, если нужно.
– Я прелат, – сказал священник. – Здесь нет власти надо мной, кроме совести и, конечно, Бога, чтобы упрекать меня за потакание моим слабостям. Это лекарство, но оно мне слишком нравится.
– Дорогой отец, лекарство не должно быть горьким как желчь, – сказал Стивен. – И говоря как врач – относительно кофе – я говорю вам, отец Пьетро: ego te absolvo.
Название: Ego Te Absolvo
Переводчик: momond
Бета: Stella Lontana
Канон: Обриада Патрик О'Брайан
Оригинал: Ego Te Absolvo by SirJosephBanksFRS
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/978600
Размер: мини, 1651 слов
Персонажи: Стивен Метьюрин, отец Пьетро д'Алькантара ди Санто Антонио
Категория: джен, слэш
Рейтинг: G-PG13
Краткое содержание: от автора: Стивен идет на исповедь по прибытию в Бомбей
от меня: о том, как Стивен любил Джека, один священник любил кофе, а бог любил всех
Примечание/Предупреждения: в действующих лицах, кроме упомянутых, - дверца исповедальни, она все время открывается и закрывается.
читать дальше
Стивен Мэтьюрин сидел на задней скамье собора Носса Сеньора да Эсперанса в южном Бомбее, ожидая услышать призывающий к исповеди колокольный звон. Кроме него в церкви не было ни души. Было так утешительно и странно сидеть в типичной католической церкви в Индии, в окружении прохладных и сырых камней. Собор построили португальцы триста лет назад, он был стар и массивен, и Стивен чувствовал себя, как в любой другой большой церкви где-нибудь в Испании. Сильные запахи воска и ладана успокаивали и ободряли его, напоминая о детстве.
Как правило, он почти не нуждался в отпущении грехов. Дни его юности давно миновали, и он большей частью добросовестно придерживался катехизиса. Бенедиктинцы хорошо обучили его. Он был послушен практически во всем, за исключением его отношений с Джеком: того прекрасного, как бы ужасно оно не называлось, чем они занимались наедине, лишь только предоставлялась возможность.
Он впервые собирался признаться на исповеди в запретной связи с Джеком и для того пришел к итальянским отцам-кармелитам. Стивену было непривычно тревожно. Нет, не греховность собственных действий заставила его задуматься. Он совершенно не стыдился того, что делали они с Джеком. Он понимал, что никак не сможет дать искреннее обещание воздерживаться и единственный способ избежать этого – солгать священнику. Ничто в его опыте не говорило ему, что священник будет вымогать такое обещание в обмен на отпущение грехов. Но он не мог пообещать даже попытаться прекратить преступную связь. И продолжал беспокоиться, что в отпущении грехов ему будет отказано. Он не мог ни встать и уйти без отпущения, ни солгать, утверждая, что хотел бы перестать быть любовником Джека Обри. И то и другое было одинаково невозможно, и тревога узлом скручивала его внутренности.
Они были любовниками семь месяцев, на протяжении всего плаванья в Бомбей. Здоровье Стивена резко улучшилось, и он не мог не предположить, что во многом из-за занятий любовью, пусть и стесненных неудобством крошечной каюты. Он знал, что нет ни малейшего шанса, что он будет воздерживаться от таких отношений, пока Джек остается рядом. И не мог представить себе, что, кроме смерти или глубокой старости, лишило бы Джека Обри привязанности и плотского влечения к своему близкому другу.
Он увидел, как вошел священник, дородный мужчина средних лет с редеющими темными волосами, вспотевший от душной полуденной бомбейской жары. Священник хрипло вздохнул, проходя мимо Стивена, вошел в исповедальню и закрыл дверь. Стивен поднялся, вошел в свою часть и встал на колени, прикрыв дверь за собой. Он перекрестился.
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen, – произнес священник, в его латыни слышался отзвук его родного итальянского.
– Простите меня, отец, ибо я согрешил. Прошло семь месяцев со времени моей последней исповеди. Я согрешил против целомудрия, отец, – сказал Стивен тоже на латыни.
– В одиночку или с другими?
– С другими.
– Однажды или чаще?
– Чаще.
– Сколько раз, сын мой?
– Ежедневно или почти ежедневно в течение послених семи месяцев, отец.
– Вы женаты?
– Нет, отец мой.
– Как давно вы в Бомбее?
– Второй день.
Священник пошевелился на сиденье.
– Вы приплыли на «индийце», сын мой?
– Нет, отец, на военном судне, британском. Я судовой врач.
– С кем вы согрешили?
– С моим близким другом, он капитан корабля.
Священник молчал, как показалось Стивену — очень долго.
– Когда начались эти отношения?
– Семь месяцев назад.
– А до этого? - спросил священник. – Вы склонны к педерастии?
– Нет, отец мой.
– А ваш друг?
– Нет, ничего подобного.
– Кто начал эту связь?
– Я, – сказал Стивен. – Мы оба, но грех мой на мне.
– Он уже был на исповеди?
– Он англичанин, протестант.
Священник молчал, и Стивен мог слышать, как щебечут снаружи птицы.
– Прочтите формулу раскаяния вместе со мной, и потом по три Ave Maria после обеда и вечером, - сказал наконец священник. – И молитесь, чтобы эти желания покинули вас.
– Я не могу, – выговорил Стивен, стараясь, чтоб его голос звучал ровно.
– Почему?
– Потому что нет ничего более мерзкого перед лицом Господа, чем лживая молитва.
Священник вздохнул.
– Тогда молитесь за способность молиться, чтобы эти желания покинули вас. Это вы можете сделать?
– Нет, – сказал Стивен. Сердце тяжело стучало в груди. Священник снова с присвистом вздохнул в глубокой тишине пустой церкви. Стивен с другой стороны исповедальни мог ясно расслышать хрипы в его груди. «Бедолага, – подумал он, – этот климат убивает его. Его сердце должно быть на пределе – такое затрудненное дыхание».
– Тогда, сын мой, вы должны молиться, чтобы Господь вразумил вас. Это вы можете сделать?
– Да, отец.
– Поклянитесь мне, сын мой, что вы будете молиться, чтобы Господь вразумил и вас и вашего друга.
– Я клянусь, отец. Клянусь.
– Тогда давайте прочтем вместе формулу раскаяния, и я дам вам отпущение грехов.
Стивен склонил голову, и древние слова наполнили исповедальню. Затем священник сказал:
– Ego te absolvo de peccatis tuis... – И все-таки добавил: – Иди и впредь не греши.
– Gratias ago tibi, Pater, – ответил Стивен, тяжесть отпустила его.
Они посидели в тишине несколько минут. Затем священник снова хрипло вздохнул.
– Сын мой, – сказал он задыхающимся голосом.
– Да, отец?
– Богу не нужно, чтобы дети его приходили и признавались в ненависти, горькой как желчь. Гораздо лучше для вас прийти и признаться в грехе, что доставил удовольствие, чем в грехе, который вы терпеть не можете, потому что Бог здесь, чтобы дать вам силы – в первом случае. Во втором они вам практически не нужны. Не хотели бы вы составить компанию брату-грешнику и выпить вместе с ним холодного мангового ласси? Мало с кем из братьев можно поговорить на святом языке, а в эту адскую жару даже Сицилия покажется зимними Альпами. Я тоскую по Мальте. Возможно, британцы прогонят меня и я смогу упокоиться в мире поближе к дому.
– С превеликим удовольствием, – ответил Стивен, они открыли каждый свою дверь, Стивен вышел, склонился и поцеловал кольцо епископа Бомбея Пьетро д'Алькантара ди Санто Антонио, и они представились друг другу.
– Идемте в дом, сын мой, – сказал священник, закрывая дверь исповедальни, и двинулся медленно, тяжело дыша.
– Отец мой, я врач, обучавшийся в Дублине и Париже, и я не мог не заметить, как тяжело вам дышать. Я был бы счастлив осмотреть вас и лечить, если вы того пожелаете.
– Вы очень добры. Я уже не так молод и климат здесь на редкость скверный и нездоровый. Я предпочел бы быть где-нибудь в Средиземноморье, но долг зовет, увы.
– Как давно вы в Индии, отец?
– Уже двенадцать лет прелатом, и еще три года до того.
Они прошли в дом священника, и хозяин послал служанку приготовить им ласси, а сам сел на кушетку. Он опять задыхался.
– У вас тяжелая астма, отец мой, – сказал Стивен. – Чем вы лечитесь?
– Нюхательной солью и еще какими-то микстурами, – он позвал служанку и велел ей принести лекарство. Стивен осмотрел бутылочку, понюхал, попробовал на язык. Это была настойка морского лука. Он отставил пузырек.
– А есть ли у вас кофе, отец?
– Это неприличная роскошь, не подобающая кармелиту, доктор, – ответил, улыбаясь, Пьетро д'Алькантара. – Во всяком случае, здесь, в Бомбее.
– Поскольку Иисус не может исцелить вас наложением рук, то по крайней мере он может исцелить вас с помощью кофе. Делайте настой холодного кофе и выпивайте чашку с четырьмя каплями болеутоляющего четыре раза в день. Если у вас приступ, велите сделать горячий кофе и выпейте две больших чашки с пятью каплями болеутоляющего в каждой. Щадящая диета, но я полагаю, ее вы уже придерживаетесь. Не могли бы вы отправить служанку на базар, чтобы купить ингредиенты незамедлительно? Боюсь, я должен настоять на этом.
Часом позже они сидели и пили кофе, приготовленный по рецепту Стивена, и он увидел, как губы прелата порозовели, его дыхание стало легче. Отец Пьетро д'Алькантара расслабился и выглядел гораздо спокойнее.
– Я не пил кофе семнадцать лет, – сказал он, осушив чашку. – Так значительно лучше.
– Вы должны пить его ежедневно, если хотите служить ордену кармелитов и по окончанию этого года, дорогой отец, – сказал Стивен. – Я напишу рецепт, если нужно.
– Я прелат, – сказал священник. – Здесь нет власти надо мной, кроме совести и, конечно, Бога, чтобы упрекать меня за потакание моим слабостям. Это лекарство, но оно мне слишком нравится.
– Дорогой отец, лекарство не должно быть горьким как желчь, – сказал Стивен. – И говоря как врач – относительно кофе – я говорю вам, отец Пьетро: ego te absolvo.
@темы: Перевод, Джен, Патрик О'Брайан, Слэш, Фанфики
-
-
03.09.2015 в 21:52-
-
06.09.2015 в 09:26-
-
06.09.2015 в 09:59-
-
07.09.2015 в 10:01Но может на след?
-
-
07.09.2015 в 12:04-
-
23.11.2015 в 00:11Переводи ищо!
-
-
23.11.2015 в 00:23-
-
23.11.2015 в 00:31Гы, сейчас только заметила юзерпик в первом коменте, стивен одобряэ
-
-
23.11.2015 в 00:41