[Toll-Gate]

Название: Старый слуга
Автор: ~Тёмная сущность~
Бета: momond
Канон: Ж.Верн «Дети капитана Гранта»
Размер: около 1600
Пейринги: Мак-Наббс/Паганель, ОМП
Категория: джен, слэш
Жанр: очень ангстовый юст. С хэппи-эндом.
Краткое содержание: события «Когда-то все начиналось» глазами стороннего наблюдателя
Рейтинг: формально G, но текст тесно сюжетно связан с двумя высокорейтинговыми фиками


Разумеется, старый Макфи все видел. Своего хозяина он знал, ну, не с пеленок, конечно, но с тех пор, как двадцатилетний лейтенант Мак-Наббс явился в 42-й полк, а разменявший четвертый десяток Макфи попал к нему в денщики. А за столько-то лет человека можно узнать вот как собственный ноготь. За свою жизнь – Макфи давно перестал называть это службой – он видал и разгульные кутежи, не знавшие границ развлечения молодых офицеров, и тайные встречи, после которых молодой хозяин небрежно совал ему сумму, равную месячному жалованью, и дрожащие руки, рвущие на части только пришедшее письмо. Словом, многое видел: все мы, слава богу, тут не святые, а по молодости и подавно. Самолюбиво думал, что хозяина знает до косточек, и после каждой долговременной разлуки с ним живо старался понять, что появилось нового. Возвращался из дальних поездок майор всегда немного другим, настолько неуловимо, что заметить разницу мог разве что старый слуга. Другим он был и теперь. Погрубевшая обветрившаяся кожа, большая упругость движений, граница загара, отчетливо перечертившая шею. Больше усталых морщин вокруг глаз, взгляд непривычно суровый и жесткий, а на дне глаз – мальчишеский огонь, которого Макфи давно там не видел.

Брился Мак-Наббс всегда сам и всегда в молчании. Между собой они вообще говорили немного: нужды хозяина Макфи приучился угадывать сам, все привычки знал назубок, а уж ежедневные ритуалы и вовсе были отточены до мелочей. Майор педантично сложил опасную бритву, Макфи поставил на столик таз с горячей водой, привычно потянулся к комоду, где хранились сорочки.

– Не нужно, – не оборачиваясь, остановил его Мак-Наббс, ополаскивая лицо. – Я справлюсь сам. Поможешь господину Паганелю, пока он гостит в замке.

Да, господин Паганель. Это старый Макфи, разумеется, тоже видел. Но на первых порах категорически не понимал.

Мсье Паганель относился к тому типу людей, которые способны потерять очки у себя на носу, а говорят куда быстрее, чем думают. Он с присущим ему бахвальством отказывался от услуг Макфи и при этом шагу не мог ступить без присмотра. Он единственный позволял себе через слово перечить хозяину, и на него же единственного майор порой смотрел так... В общем, давно не видел у него Макфи такого взгляда.

Гость дерзил и шумел, беспрестанно нарушал раз и навсегда заведенный порядок, раздражал. И вместе с тем смотрел на мир так подкупающе искренне, с любым говоря как с равным, и ко всем относясь с одинаковой добротой... На третий день Макфи поймал себя на том, что меж непрестанными «Где же эти запонки, вот только держал их в руках» и «Я бесконечно счастливый человек – мой отчет о нашем путешествии обязательно произведет фурор в Парижском географическом обществе» – и то, и другое произносилось, впрочем, с изрядным оттенком горечи – раскрыв рот, слушает рассказ о переходе через Анды и о каких-то совершенно неинтересных ему индейских племенах. Уши болели, но оторваться было невозможно. Где-то в это же время Макфи и начал понимать своего хозяина.

Паганель же совершенно очевидно не понимал ничего. И в своем невинном неведении больше всего напоминал мотылька, который в дурости своей рвется обжечься об огонь свечи. Вертелся рядом, охмурял своими россказнями, спорил, заглядывал в глаза и заламывал брови. Макфи думал о том, что будь он на месте майора, у него бы терпения не хватило. А еще отчетливо понимал, что хозяину не видать, чего он хочет, и от сочувствия ему хотелось выть. Работы меж тем возросло вдвое – втрое, если понимать, что прежний его хозяин был не только один, но и куда более неприхотлив. Годы у Макфи были не те, так что порою ему казалось, что он вот-вот свалится на ходу. А ночами, напротив, терзала старческая бессонница.

В одну такую ночь он, чтобы не терять времени зря, занялся чисткой костюмов. А разнося вычищенное по местам – в час, совершенно для этого неурочный, – вдруг услышал из-за двери гостевой спальни что-то… никак, приглушенные всхлипы? Соваться не в свое дело не следовало, но привычка относиться к новому подопечному, словно к дитю, все же восторжествовала. Он открыл дверь – Хальбер, дворецкий, следил за замком хорошо, петли не скрипели. Приезжий географ свернулся под одеялом угловатым комком и, трясясь всем телом, захлебываясь, рыдал во сне. Этого еще не хватало!

– Господин Паганель! – Макфи приблизился и положил ему руку на плечо, чего никогда не позволил бы себе днем. Тот взвился, точно развернувшаяся пружина.

– Не трогайте меня! – визгливо выкрикнул он, и остался сидеть, некрасиво хватая ртом воздух.

– Вам дурной сон привиделся, – пояснил Макфи.

Паганель содрогнулся всем телом и обхватил себя руками за плечи, уставясь невидящим взглядом прямо перед собой.

– Только сон, – сам не зная, зачем, повторил Макфи. – Все уже, закончилось оно.

Нужного действия его слова не произвели. Напротив, услышав его, Паганель вновь содрогнулся, закрыл руками глаза, и плечи его опять затряслись.

– Уходите! – глухо потребовал он.

– Как бы не так! – иногда Макфи умел быть упрямым. Во всяком случае, к глупостям окружающих он не привык и терпеть их не собирался.

Он неспешно подошел к камину, разворошил угли и сунул в них пару щеп, заставив дремлющий огонек проснуться и приподнять голову. Потом проверил заслонки: не раз уже было, что люди угорали во сне. Бесцветный дым порождал страшные кошмары, прежде чем задушить жертву насмерть. С заслонками все было в порядке. Он вернулся к кровати и, не обратив внимания на протестующий возглас, неспешно перетряхнул одеяло.

– Как бы не так, – повторил он. – Сейчас нагрею вам вина – выпьете и позабудете свои горести. Или, хотите, молока с кухни принесу?

– Нет, – встрепенулся Паганель и отвел глаза. – Не уходите.

Макфи усмехнулся.

– Куда ж я денусь?

Свет, горячее вино, чужое присутствие постепенно делали свое обычное дело. Дыхание джентльмена понемногу выравнивалось, и, если сперва он косился на незваного помощника с опаской: не начнет ли расспрашивать – то вскоре успокоился совершенно. И то правда, на что Макфи чужие секреты.

– Закрывайте глаза, – и снова усмехнулся. – В углу буки нет, я проверил.

Паганель зыркнул обиженно и натянул одеяло до самого носа.

– Не говорите майору, – вновь отводя взгляд, попросил он. – Да черт вас возьми, никому не говорите!

Макфи пообещал. И сдержал обещание. Хотя, может быть, и не стоило. Может, тогда хозяин не огорчился бы так, когда все повторилось.

В тот раз на Паганеля накатило днем. Осенняя шотландская хмарь заметно угнетала их гостя, лишала воли. Может, ему бы стоило вернуться домой, – как-то обронил милорд Гленарван, – хотя это, разумеется, стало бы огромной потерей для всех. Макфи тогда замер чуть ли не в ужасе, но Паганель решительно отказался, и старый слуга вздохнул с облегчением, испытывая к нему уже сердечную благодарность.

Паганелю, меж тем, становилось все хуже. Он подолгу ворочался ночью – да, с некоторых пор Макфи счел своей обязанностью подслушивать под дверями, не дай бог что – и спал на ходу днем. Зачастую замирал на месте, упершись взглядом в одну точку, безудержно терял свои вещи и ничего не мог удержать в руках. В тот день его зачем-то понесло в нежилую часть замка. Хватились не сразу, и когда Макфи его отыскал, тот стучал зубами от холода, забившись в одну из полуразрушенных ниш, кутался в свой широкий шарф и того, где находится, пожалуй, не осознавал совершенно. Подойти Макфи не успел. Высунувшись из-за угла, он увидел в соседнем коридоре своего господина. Не замечая слуги и не замечаемый Паганелем, майор стоял, не отрывая от него глаз, и щека его мелко дергалась. Макфи сделал шаг назад, прекрасно отдавая себе отчет в том, что хозяин пристрелит каждого, кто застал бы его в таком виде. Майор, между тем, вышел из оцепенения.

– Паганель! – решительно позвал он, заставив того встрепенуться и высунуться из ниши.

Макфи попятился дальше, полагая, что эти двое прекрасно договорятся между собой и вряд ли им для этого представится лучшая возможность. Надежды его, впрочем, не оправдались. Майор сделал было движение, будто намеревался обнять приятеля за плечи, но тот внезапно шарахнулся прочь, скидывая чужие руки. Мак-Наббс вздохнул и стянул с себя сюртук.

– Вот, наденьте, – отрывисто сказал он. – Не хочу, чтоб вы скончались от холода у меня на руках.

И подставил локоть для опоры. Паганель покорно обернул сюртук вокруг плеч, оперся на подставленную руку и, упорно глядя в пол и болезненно выпрямив спину, пошел следом за ним. Макфи с грустью проводил их взглядом.

Еще несколько дней спустя он совершал ставший уже привычным ночной обход. Из-за двери их гостя не доносилось ни звука. Нет, не то чтобы никаких признаков вынужденного бодрствования обитателя – не слышалось даже дыхания, ни размеренного, ни беспокойного. Ничего. Преисполнившись самых дурных предчувствий, Макфи заглянул. Так и есть, Паганеля в комнате не было. Причем не было давно: разобранная постель успела заледенеть. Дневная одежда сиротливо лежала там, куда сам Макфи сложил ее с вечера. Куда этот невозможный человек мог отправиться посреди ночи, совершенно раздетый в осеннюю стужу? Макфи поколебался. Пути у него было три: искать самому, рискуя не успеть, поднимать народ, рискуя оглаской, или будить майора. Он выбрал третье.

Коридор в восточном крыле он тоже знал, как облупленный, и потому помедлил мгновение, заметив на полу дорожку свечного воска, которой точно тут не было после вечерней уборки. Оттого, должно быть, и постучался не сразу. Из-за двери, отвечая его догадкам, донесся приглушенный гортанный стон, а за ним последовал голос, говоривший что-то столь тихо, что слов было не разобрать, но сам тон речи словно оборачивал слушавшего толстым пуховым одеялом. И дыхание – смятое, прерывистое. Дышали двое.

Макфи почувствовал, что у него горят уши, и, прижавшись лбом к холодному дереву двери, какое-то время слушал непонятные неразборчивые слова, напоенные покоем и теплом. А потом улыбнулся сам себе и побрел обратно в выстывшую комнату в западном крыле.

Утренний чай подавался в семь и ни секундой позже. Так было заведено испокон веков. В комнате уже не спали – Макфи умел это различать – но его осторожный стук вызвал некоторое замешательство. Потом хозяин открыл и вопреки обыкновению встал в дверях, не пуская его внутрь.

– Я возьму, – как обычно, коротко сказал он, берясь за поднос, – можешь быть свободен.

И застыл, уставившись на вторую чашку.

– Я принес одежду господина Паганеля, – как мог небрежно, сказал Макфи, передавая ему поднос и поднимая пакет. – Со станции прислали сказать, что милорд и миледи прибудут одиннадцатичасовым поездом.

Майор еще секунду стоял, уставившись на поднос и словно осознавая услышанное. Потом поднял глаза и легко и светло усмехнулся. И когда хозяин без слов пожал ему руку, Макфи счел это лучшей из возможных наград.