Я открыта всем ветрам )))
Вот еще один из наших, а именно ваш покорный слуга, зачитался Виктором Точиновым. Знаете, сказать, что я в восторге от этого парня, это ничего не сказать! Я улю-лю в каком восторге!!! Сейчас я буду его обелять и оправдывать. А так же размещу здесь арт и фик. Фик, естесстно, по Точинову. А арт может стать началом игры в угадайку. Уверена, вы его опознаете.
Вместо эпиграфа пирожок:
Висит на сцене в первом акте
Бензопила, ведро и ёж.
Заинтригован Станиславский,
Боится выйти в туалет.
Антикритика "Острова без сокровищ"
Антикритика "Острова без сокровищь"
Первое, что я хочу сказать. Для меня было совершенно неважно, действительно ли Стивенсон оставил двойное дно в своем произведении. Хочется верить. Но я с таким подходом писателей к своим задачам просто не сталкивалась ни до, ни после. Я с такими читателями и райтерами, как Точинов, тоже не сталкивалась. И если он это второе дно не вычислил, а "пришил" к произведению, то я право не знаю, какой из подвигов круче.
Вначале это ошеломляет. Я голову готова прозакладывать за то, что Джим и в самом деле сынок контрабандиста. Во-первых, я сама предприниматель и постоялый двор на пустыре... Даже если это место досталось Хоккинсу старшему в силу каких-то обстоятельств, то конъюнктура подтолкнула бы его к такому бизнесу я уверена. Да и заметьте в ряде последующих перепрочтений Стивенсона от папы Хоккинса вообще отказываются (взять хотя бы "Планету сокровищ", тоже блестящий постмодерновый апокриф), и это логично - папа лишний. Он болтается в начале произведения, как якорь, умудряется запомирать одновременно с действующим персонажем. К чему спрашивается? Зачем нам мешать воспринимать сюжет? И его выкидывают. Джим сразу становится сиротой, а это кавайно. Но Стивенсон-то папу вывел на сцену недаром, а? Заинтригован Станиславский!
К концу произведения, конечно, читатель немного подустал и готов поспорить. Ну построил Бен Ган себе челнок, ну что ты привязался, Витя. Нет не стал бы. Он де кушать добывает и золото таскает неустанно. Но не хлебом же единым. Захотел построить и построил. Я сама подолгу жила в экспедициях в диких местах. И видела, как люди на палках тагана для костра звериные головы вырезают. Зачем? Да потому что человек творец. Он не может жить только жратвой и золотом.
Тот факт, что человек - творец, Точинов и сам искусно подтверждает. Он даже книгу прочесть нетворчески не в силах. Должен ее переписать.
Критика Точинова выступает единым фронтом - он, де, сделал персонажей преступниками и моральными уродами. Лишил чистоты помыслов. Я настаиваю - нет. Он сделал их более живыми, приблизил к реальности и к своему времени. Они остались благородными и красивыми. Но крупица настоящего благородства дороже тонны декоративного. Да, Джим застрелил Пью. Но он оставил в деревне мать. А что, как не сумасшедшая глупость, тащить ее обратно не берег. Да, джентельмены предвосхитили бунт. Некрасиво предвосхитили. Но пираты были и планы захвата судна и добычи были. Учитывая, что джентельменам, в случае реализации этих планов, "все одно гореть", они нанесли превентивный удар. Зато каким настоящим благородным металлом отливают отношения Ливси и Джима. Ливси и Смоллета. Да, Бена Гана обобрали. Будто бы. Но посмотрите, он растратил тысячу за три недели и пришел куда? К ним. То есть они молодцы, что не дали сразу больше. Они, видимо, знали, что этого бедолагу одним траншем не поднимешь. Что ему придется всю жизнь отстегивать. То, что они вывезли Сильвера, это вообще было бы "слишком трогательно", как говорят японцы. А тут все точки расставлены. Умный пират сам вынудил себя вывезти. Через что перестал быть "пожалетым" и поднялся в моих глазах. Да, Ливси рискует Джимом. Но он хорошо видит Сильвера и понимает, что какой-то частью себя Сильвер привязан к юноше по-настоящему, что, если надо, он будет один против всех, но парня в обиду не даст. А "Я угнал "Испаньолу" это вообще был такой рисковый трюк, что, можно сказать, только заступничество Точинова Стивенсона и спасло.
Нет, я правда думаю, что это явление в литературе. Это грандфанфик. Но допускаю, что хотя бы частично он действительно расшифровал скрытый текст. "Остров сокровищ" стал для меня еще прекрасней в этой трактовке. Он стал произведением, стоящим отдельно в мировой литературе. Я бы дала ему премию. Нобелевку по литературе.
Фанфик. Реконструкция шестая с половиной и предпоследняя
Автор: Weala
Название: Реконструкция 6,5.
Канон: Виктор Точинов. Остров без сокровищ
Жанр: джен, смарм
Категормия: G
Стемнело. Дождь, шедший с полудня превратился к ночи в настоящий ливень. Поэтому неудивительно, что старая Вустерская дорога была совершенно пуста. Только один экипаж с застрявшим в глубокой колее колесом, мок на обочине под бесприютным небом Северной Англии. Казалось, его пассажиры плюнули на всё и пешком отправились на ближайший постоялый двор. Но нет, у задней стенки почтовой кареты, а это она и была при ближайшем рассмотрении, стоял широкоплечий человек в дорожном плаще. Он прикрывал полой от сырости створчатый фонарь и вроде бы разглядывал поврежденное колесо, изредка оглядываясь. И верно уж, молился, не пронесет ли кого мимо, как всякий, застигнутый бедой, путник.
- Помощь нужна? - без особого энтузиазма спросил с телеги припозднишийся собрат по несчастью.
- Нет, брат, - отозвался бедолага неожиданно сильным и звучным голосом, - ось сломана. При свете чиниться будем. Не раньше.
- А-а… - потянул хмурый виллан и хлопнул мокрыми вожжами, - А то гляди, до «Веселой Мэри» пол версты, подвезу.
- Да мы уж как-нибудь…
- Ну дело твое. Внутри-то хоть сухо?
- Сухо. Переждем, - донеслось уже издали и скоро скрип тележных колес и мутное пятно света разошлись и разминулись в пелене дождя, и дорога снова опустела.
Только спустя час на ней снова появилось какое-то движение. Послышалось размеренное чавканье копыт, звякнули о кольца мундштука удила. Двое всадников в капюшонах вынырнули из тьмы. Сразу стало понятно, почему ехали шагом. Один из двоих почти лежал на шее лошади, другой – придерживал поводья спутника. Фонарь, освобожденный из-под полы, поднялся повыше.
- Подзорная труба,- сказал тот, кто держал поводья.
- Двуглавая гора, - откликнулся человек, стоящий у экипажа, - Что с ним?
Здоровый всадник выдохнул с облегчением и выпустил повод:
- Пуля в предплечье. Забирайте.
Человек поставил фонарь на запятки, скинул плащ и, завернув в него раненного, осторожно снял его с седла. Тот застонал и сказал что-то неразборчиво. Его проводник уже разворачивал лошадей.
- Скажите ему, скажите, что было большой честью рядом с ним… Что его не забудут в наших краях.
- Не говорите мне ничего, - предупредил, ждавший на вустерском тракте.
Без плаща можно было лучше разглядеть его, не слишком высокого, но крепко сколоченного, моложавого, с лицом, носящим печать соли и ветра, с офицерской выправкой. С характерным прищуром и светловолосого. Англичанина.
- Ничего не говорите. Никого не называйте. Я вас не знаю, вы – меня. Привезли и с Богом.
- Храни Господь!
- И вас.
Кони, радуясь возможности двигаться чуть живее, зарысили в темноту.
С трудом ступая под немаленькой ношей, человек подошел к повозке. Скрипнула ступенька под двойным весом. Он сдвинул с сиденья сумку с поддельным паспортом и положил раненного. Помедлил мгновение и приоткрыл край плаща. Раненный был в сознании, губы шевельнулись, блеснули темные глаза в запавших, обведенных глазницах.
- Все хорошо, доктор?
- Какой я к черту доктор? Все хорошо, капитан.
- Уже не капитан.
- Ну вы им были… Хотя бы, - он усмехнулся, - Не беспокойтесь, я не свалюсь. Едем.
В большой, мощенной кухне Дауни-коттеджа отмывал от крови руки настоящий доктор. Пожилой, с острой седой эспаньолкой. Рядом стоял хозяин коттеджа, отставной флотский. Дождавшись, когда врач принял из рук служанки полотенце, он отослал ее за дверь жестом:
- Я должен еще раз просить вас об одолжении…
- Не беспокойтесь, сэр, - ответил эскулап, - Вы мне достаточно заплатили. Никто ничего не узнает. Скоро он встанет на ноги. Это сильный джентльмен и он хочет жить.
- Когда он сможет перенести недолгое плавание?
- Пусть только встанет на ноги и увозите хоть на Вест-Индские острова.
- Благодарю покорно, что-то мне подсказывает, что островами он сыт по горло. Попытаем счастья на континенте.
Доктор нагнул седую голову, в знак благодарности за доверие:
- Может, хотите подняться к нему?
- А это уместно? – занервничал моряк.
- Более чем, - ответил врач, - более чем.
Он встал через четыре дня. Но его сил хватило только на отчаянную попытку побриться левой рукой. И лег снова, пепельным лицом выделяясь на белизне подушки. Смоллет смотрел на него с улыбкой человека, знающего почем фунт лиха. У него отлегло от сердца.
- Не торопитесь дружище, - сказал он своим привычным твердым тоном, - места на «Овидии» уже заказаны. Раньше времени эсквайр Трезер со мной в Гавр не отплывет. Торопиться смысла нет.
- Хотел съездить в бухту, - переводя дыхание, ответил Дэвид и попытался сесть, - повидать Джима напоследок. Вы-то сможете вернуться, если вдруг… А я навряд ли.
Да и быть схваченным в доме бывшего капитана ему никак не улыбалось. Подставить единственного не-идейного друга, с которым связывало не общее дело, а только взаимная приязнь, возникшая и окрепшая при странных обстоятельствах. Друга, который сделал и так слишком много.
- А вы там от недостатка деятельности у меня не загнетесь? – спросил Смоллет со странным полушутливым выражением, - Не начнете с ума сходить от безделья?
Ливси посмотрел на бледную кисть своей правой руки, пошевелил пальцами.
- Я думаю изучать медицину.
- В самом деле?
- Да. В конце концов, был ведь один человек, которого я все-таки вылечил.
Смоллет рассмеялся.
- Вы что, и правда, полагаете, что лечили меня?
- Я старался делать это, как можно меньше, - сказал Ливси, - Возможно, поэтому вы и выжили.
Арт. В роли доктора... доктор.
Арт. В роли доктора... доктор.
Вместо эпиграфа пирожок:
Висит на сцене в первом акте
Бензопила, ведро и ёж.
Заинтригован Станиславский,
Боится выйти в туалет.
Антикритика "Острова без сокровищ"
Антикритика "Острова без сокровищь"
Первое, что я хочу сказать. Для меня было совершенно неважно, действительно ли Стивенсон оставил двойное дно в своем произведении. Хочется верить. Но я с таким подходом писателей к своим задачам просто не сталкивалась ни до, ни после. Я с такими читателями и райтерами, как Точинов, тоже не сталкивалась. И если он это второе дно не вычислил, а "пришил" к произведению, то я право не знаю, какой из подвигов круче.
Вначале это ошеломляет. Я голову готова прозакладывать за то, что Джим и в самом деле сынок контрабандиста. Во-первых, я сама предприниматель и постоялый двор на пустыре... Даже если это место досталось Хоккинсу старшему в силу каких-то обстоятельств, то конъюнктура подтолкнула бы его к такому бизнесу я уверена. Да и заметьте в ряде последующих перепрочтений Стивенсона от папы Хоккинса вообще отказываются (взять хотя бы "Планету сокровищ", тоже блестящий постмодерновый апокриф), и это логично - папа лишний. Он болтается в начале произведения, как якорь, умудряется запомирать одновременно с действующим персонажем. К чему спрашивается? Зачем нам мешать воспринимать сюжет? И его выкидывают. Джим сразу становится сиротой, а это кавайно. Но Стивенсон-то папу вывел на сцену недаром, а? Заинтригован Станиславский!
К концу произведения, конечно, читатель немного подустал и готов поспорить. Ну построил Бен Ган себе челнок, ну что ты привязался, Витя. Нет не стал бы. Он де кушать добывает и золото таскает неустанно. Но не хлебом же единым. Захотел построить и построил. Я сама подолгу жила в экспедициях в диких местах. И видела, как люди на палках тагана для костра звериные головы вырезают. Зачем? Да потому что человек творец. Он не может жить только жратвой и золотом.
Тот факт, что человек - творец, Точинов и сам искусно подтверждает. Он даже книгу прочесть нетворчески не в силах. Должен ее переписать.
Критика Точинова выступает единым фронтом - он, де, сделал персонажей преступниками и моральными уродами. Лишил чистоты помыслов. Я настаиваю - нет. Он сделал их более живыми, приблизил к реальности и к своему времени. Они остались благородными и красивыми. Но крупица настоящего благородства дороже тонны декоративного. Да, Джим застрелил Пью. Но он оставил в деревне мать. А что, как не сумасшедшая глупость, тащить ее обратно не берег. Да, джентельмены предвосхитили бунт. Некрасиво предвосхитили. Но пираты были и планы захвата судна и добычи были. Учитывая, что джентельменам, в случае реализации этих планов, "все одно гореть", они нанесли превентивный удар. Зато каким настоящим благородным металлом отливают отношения Ливси и Джима. Ливси и Смоллета. Да, Бена Гана обобрали. Будто бы. Но посмотрите, он растратил тысячу за три недели и пришел куда? К ним. То есть они молодцы, что не дали сразу больше. Они, видимо, знали, что этого бедолагу одним траншем не поднимешь. Что ему придется всю жизнь отстегивать. То, что они вывезли Сильвера, это вообще было бы "слишком трогательно", как говорят японцы. А тут все точки расставлены. Умный пират сам вынудил себя вывезти. Через что перестал быть "пожалетым" и поднялся в моих глазах. Да, Ливси рискует Джимом. Но он хорошо видит Сильвера и понимает, что какой-то частью себя Сильвер привязан к юноше по-настоящему, что, если надо, он будет один против всех, но парня в обиду не даст. А "Я угнал "Испаньолу" это вообще был такой рисковый трюк, что, можно сказать, только заступничество Точинова Стивенсона и спасло.
Нет, я правда думаю, что это явление в литературе. Это грандфанфик. Но допускаю, что хотя бы частично он действительно расшифровал скрытый текст. "Остров сокровищ" стал для меня еще прекрасней в этой трактовке. Он стал произведением, стоящим отдельно в мировой литературе. Я бы дала ему премию. Нобелевку по литературе.
Фанфик. Реконструкция шестая с половиной и предпоследняя
Автор: Weala
Название: Реконструкция 6,5.
Канон: Виктор Точинов. Остров без сокровищ
Жанр: джен, смарм
Категормия: G
Стемнело. Дождь, шедший с полудня превратился к ночи в настоящий ливень. Поэтому неудивительно, что старая Вустерская дорога была совершенно пуста. Только один экипаж с застрявшим в глубокой колее колесом, мок на обочине под бесприютным небом Северной Англии. Казалось, его пассажиры плюнули на всё и пешком отправились на ближайший постоялый двор. Но нет, у задней стенки почтовой кареты, а это она и была при ближайшем рассмотрении, стоял широкоплечий человек в дорожном плаще. Он прикрывал полой от сырости створчатый фонарь и вроде бы разглядывал поврежденное колесо, изредка оглядываясь. И верно уж, молился, не пронесет ли кого мимо, как всякий, застигнутый бедой, путник.
- Помощь нужна? - без особого энтузиазма спросил с телеги припозднишийся собрат по несчастью.
- Нет, брат, - отозвался бедолага неожиданно сильным и звучным голосом, - ось сломана. При свете чиниться будем. Не раньше.
- А-а… - потянул хмурый виллан и хлопнул мокрыми вожжами, - А то гляди, до «Веселой Мэри» пол версты, подвезу.
- Да мы уж как-нибудь…
- Ну дело твое. Внутри-то хоть сухо?
- Сухо. Переждем, - донеслось уже издали и скоро скрип тележных колес и мутное пятно света разошлись и разминулись в пелене дождя, и дорога снова опустела.
Только спустя час на ней снова появилось какое-то движение. Послышалось размеренное чавканье копыт, звякнули о кольца мундштука удила. Двое всадников в капюшонах вынырнули из тьмы. Сразу стало понятно, почему ехали шагом. Один из двоих почти лежал на шее лошади, другой – придерживал поводья спутника. Фонарь, освобожденный из-под полы, поднялся повыше.
- Подзорная труба,- сказал тот, кто держал поводья.
- Двуглавая гора, - откликнулся человек, стоящий у экипажа, - Что с ним?
Здоровый всадник выдохнул с облегчением и выпустил повод:
- Пуля в предплечье. Забирайте.
Человек поставил фонарь на запятки, скинул плащ и, завернув в него раненного, осторожно снял его с седла. Тот застонал и сказал что-то неразборчиво. Его проводник уже разворачивал лошадей.
- Скажите ему, скажите, что было большой честью рядом с ним… Что его не забудут в наших краях.
- Не говорите мне ничего, - предупредил, ждавший на вустерском тракте.
Без плаща можно было лучше разглядеть его, не слишком высокого, но крепко сколоченного, моложавого, с лицом, носящим печать соли и ветра, с офицерской выправкой. С характерным прищуром и светловолосого. Англичанина.
- Ничего не говорите. Никого не называйте. Я вас не знаю, вы – меня. Привезли и с Богом.
- Храни Господь!
- И вас.
Кони, радуясь возможности двигаться чуть живее, зарысили в темноту.
С трудом ступая под немаленькой ношей, человек подошел к повозке. Скрипнула ступенька под двойным весом. Он сдвинул с сиденья сумку с поддельным паспортом и положил раненного. Помедлил мгновение и приоткрыл край плаща. Раненный был в сознании, губы шевельнулись, блеснули темные глаза в запавших, обведенных глазницах.
- Все хорошо, доктор?
- Какой я к черту доктор? Все хорошо, капитан.
- Уже не капитан.
- Ну вы им были… Хотя бы, - он усмехнулся, - Не беспокойтесь, я не свалюсь. Едем.
В большой, мощенной кухне Дауни-коттеджа отмывал от крови руки настоящий доктор. Пожилой, с острой седой эспаньолкой. Рядом стоял хозяин коттеджа, отставной флотский. Дождавшись, когда врач принял из рук служанки полотенце, он отослал ее за дверь жестом:
- Я должен еще раз просить вас об одолжении…
- Не беспокойтесь, сэр, - ответил эскулап, - Вы мне достаточно заплатили. Никто ничего не узнает. Скоро он встанет на ноги. Это сильный джентльмен и он хочет жить.
- Когда он сможет перенести недолгое плавание?
- Пусть только встанет на ноги и увозите хоть на Вест-Индские острова.
- Благодарю покорно, что-то мне подсказывает, что островами он сыт по горло. Попытаем счастья на континенте.
Доктор нагнул седую голову, в знак благодарности за доверие:
- Может, хотите подняться к нему?
- А это уместно? – занервничал моряк.
- Более чем, - ответил врач, - более чем.
Он встал через четыре дня. Но его сил хватило только на отчаянную попытку побриться левой рукой. И лег снова, пепельным лицом выделяясь на белизне подушки. Смоллет смотрел на него с улыбкой человека, знающего почем фунт лиха. У него отлегло от сердца.
- Не торопитесь дружище, - сказал он своим привычным твердым тоном, - места на «Овидии» уже заказаны. Раньше времени эсквайр Трезер со мной в Гавр не отплывет. Торопиться смысла нет.
- Хотел съездить в бухту, - переводя дыхание, ответил Дэвид и попытался сесть, - повидать Джима напоследок. Вы-то сможете вернуться, если вдруг… А я навряд ли.
Да и быть схваченным в доме бывшего капитана ему никак не улыбалось. Подставить единственного не-идейного друга, с которым связывало не общее дело, а только взаимная приязнь, возникшая и окрепшая при странных обстоятельствах. Друга, который сделал и так слишком много.
- А вы там от недостатка деятельности у меня не загнетесь? – спросил Смоллет со странным полушутливым выражением, - Не начнете с ума сходить от безделья?
Ливси посмотрел на бледную кисть своей правой руки, пошевелил пальцами.
- Я думаю изучать медицину.
- В самом деле?
- Да. В конце концов, был ведь один человек, которого я все-таки вылечил.
Смоллет рассмеялся.
- Вы что, и правда, полагаете, что лечили меня?
- Я старался делать это, как можно меньше, - сказал Ливси, - Возможно, поэтому вы и выжили.
Арт. В роли доктора... доктор.
Арт. В роли доктора... доктор.
@темы: Иллюстрации, Перевод, Фанарт, Роберт Льюис Стивенсон, Книги, Фанфики
-
-
16.03.2014 в 03:00Ок, любила, последний том, если выйдет, пожалуй, читать не буду. Этот овес нельзя курить вечно.
natoth,
-
-
16.03.2014 в 07:00-
-
16.03.2014 в 18:15ну начиналось то многообещающе, особенно на фоне среднего уровня новинок в данном жанре
А может не выйдет последний том
-
-
16.03.2014 в 21:45-
-
16.03.2014 в 23:59-
-
17.03.2014 в 00:08-
-
17.03.2014 в 00:14-
-
17.03.2014 в 00:26natoth, ага, глядишь и до книг доберусь
-
-
17.03.2014 в 00:28-
-
17.03.2014 в 00:31Нет
-
-
17.03.2014 в 00:33-
-
17.03.2014 в 00:36больше чем слэшным мальчикам-
-
17.03.2014 в 00:37-
-
17.03.2014 в 00:41-
-
17.03.2014 в 00:42Потом она вступила в диалог с читателями и начала писать "наш ответ чемберлену".
Вот на этом многие авторы срезаются. Читатель сейчас буйный пошел, может и закритиковать. Но вот Виктор говорит, что ему помогают многие читатели. Он прислал мне полную версию. И еще прислал ссылку на статью, где рассказывается о реально существовавшем приюте контрабандистов под названием "Адмирал Бенбоу". Он сам, по-моему, немножко в шоке от такого подтверждения своей теории.
-
-
17.03.2014 в 00:44-
-
17.03.2014 в 00:47momond, да, согласна с вами. Говорят, что первые книги переделаны и даже преданные читатели в недоумении.
-
-
17.03.2014 в 00:48-
-
17.03.2014 в 00:49и это тоже...
-
-
17.03.2014 в 00:51Порой мне кажется не мы выбираем, а нас выбирают. Но для вас, девчонки, я готова писать хоть по Марксу и Энгельсу.
-
-
17.03.2014 в 00:52-
-
17.03.2014 в 00:56-
-
17.03.2014 в 01:04Всё у меня крыша едет после полного отбечивания второй главы с пристрастием...
-
-
17.03.2014 в 01:11Stella Lontana, понять, че ваще в тексте происходит, ты можешь, только если выкурил все теории заговора на официальном форуме автора... - не поможет. официальные теории еще хуже чем неофициальные. И с мистикой траблы. А ведь могло быть иначе! У меня, кстати, ассоциаций с Дюма совершенно не возникло, юный провинциал в столице - мало ли их было.
-
-
17.03.2014 в 01:26Говорят, что первые книги переделаны и даже преданные читатели в недоумении.
кстати да, я видела сравнение некоторых эпизодов у кого-то в дневнике, потом лечила мозг обриадой три дня )))
Weala, я стараюсь находить для авторов добрые слова, преследуя при этом и гуманистические, и эгоистические цели ) И, однозначно, лучшие авторы это те, которых так явно прет, что и других заражает ) *ушла читать Лериду*
-
-
16.04.2014 в 09:221) Про то. что Ливси не доктор, потому что все его пациенты умерли - это как-то смело. Много они там умели лечить, в середине 18 века ) А то, что он диагноз ставит на глаз, ну опять же, опыт не пропьешь, особенно если речь идет о ранении - если Ливси был на войне, то ему наверняка достаточно одного взгляда, чтобы понять, что это с этим конкретным ранением он ничего сделать не может. И, кстати, про то, что у Ливси практика грошовая - это как раз логично. Если бы он, джентльмен, откровенно зарабатывал на лечении, это как раз снизило бы его статус в глазах общества, а так он вроде бы как бы из благотворительности этим занимается, это не профессия, а способ себя занять, вполне достойно.
2) Про то, что Джим пишет про разнообразные монеты, обнаруженные в сундуке у Бонса. Дык он ведь пишет свои мемуары уже после того, как они с острова вернулись и эти монеты он просто задним числом уже распознал.
3) Про миссис Хокинс и знание закона. Издевается он что ли? Английское законодательство без поллитра вообще понять невозможно. Миссис Хокинс простая женщина, жена трактирщика, для нее закон в том, что постоялец не платил и она сама возьмет то, что он ей должен. Про то, как это по актам парламента должно происходить, она и слыхом не слыхивала.
А вот про вывеску я что-то задумалась. Каноничная версия у меня не вызывала вопросов, поскольку я представляла себе эту вывеску не прибитой, а подвешенной. И если Билли Бонс уже успел из дома выбежать, то вполне мог зацепиться за нее клинком и "сбить прицел". Но тогда, получается, он зацепил бы ее тупой стороной клинка, откуда ж тогда зарубка?
А я пойду дальше ознакомляться с "реконструкцией" )